Он полюбил меня?..

Я встала посреди комнаты столбом, и весь мир словно обрушился на меня — раздавил, завертел, понес куда-то…

Такое возможно? Эльфийский принц полюбил гному! Обхохочешься!..

Я стояла неподвижно, но мысли мои метались, как перепуганные стрижи — что предпринять? ждать Дагобера? или… или попытаться его спасти?

Но от чего спасти? Красивее Белладонны и Розалинды нет никого, он дал страшную клятву, что женится… Надо… надо рассказать обо всем маркграфине и ее дочерям. Принц должен жениться на одной из них — и именно на самой прекрасной!

Я сбросила оцепенение и решительно вышла в коридор. Сейчас маркграфиня и ее дочери ужинают с Дагобером — что ж, отличная возможность поговорить сразу со всеми. И пусть они попробуют превратить меня в лягушку, я… Сделав пять шагов, я остановилась. В замке было темно — как в колодце. Надо вернуться и взять свечу.

Но в это время аромат сирени снова поманил меня. Ах, моя дорогая фея Сирени! Она все-таки не оставила нас с Дагобером! Я смело направилась в темноту, радуясь, что чары феи оказались сильнее ведьмовского колдовства. Сирень вела меня запутанными путями — то вверх по лестнице, то вниз, то заставляя повернуть направо, то налево. Наконец, пальцы мои коснулись дверной рукояти, и я немедленно поняла: здесь!

Глубоко вздохнув, я вошла, готовая сразу же встретиться лицом к лицу с ведьмами и их матушкой, но в комнате, куда я попала, никого не было. Одинокий каменный светильник на столе освещал тяжелые кресла, дубовый шкаф со старинными книгами, а все остальное тонуло в темноте. Дверь за моей спиной со стуком захлопнулась, огонек светильника жалко вздрогнул и… погас.

Я очутилась в абсолютной темноте и первым делом бросилась к двери, но сколько бы я не искала ручку, под ладонями моими были гладкие стены. Я утерла рукавом вспотевший лоб и попыталась найти стол, чтобы зажечь светильник, хотя ни кресала, ни огнива на столе не было, это я точно помнила, и где их искать — не известно. Конечно же, я не нашла ничего и разжечь светильник было нечем. Чуть не заревев от досады, я начала обследовать комнату, но и это ничего мне не дало. В проклятой комнате не было даже окон.

Мне оставалось только надеяться, что тот, кто оставил светильник, скоро вернется, но что будет, когда этот кто-то увидит здесь меня?!

Я забилась в уголок, скрывшись за какой-то драпировкой, болтающейся на стене, и затаилась, досадуя и на себя, и на запах сирени, который так глупо привел меня в пустую комнату. А вдруг… а вдруг это было сделано феей специально? Как знак, что мне не надо вмешиваться в судьбу принца Дагобера?

Но позволить ему вот так умереть? Нет, нет! Я вспомнила его поцелуи и сердце у меня задрожало от печали и сладости. Вспомнилось, как он приласкал меня, скользнув пальцами в вырез лифа…

Подарок феи!

До сих пор я не нашла времени, чтобы посмотреть, что она подарила мне на прощание. Дагоберу ответили на три вопроса, а что припасено для меня? Я сняла бархатный мешочек, на ощупь развязала его и вытащила что-то маленькое, весомое, холодное… Странный предмет был плоским с одной стороны и выпуклым, как полусфера, с другой. Гладкий, но по краям я почувствовала какие-то острые выступы. Что это?! И как это может помочь в борьбе с ведьмами?

Я крутила подарок и так, и эдак, подносила к губам, прося помочь — но все тщетно. В конце концов, я засунула его обратно в мешочек, крайне раздосадованная. Подарок оказался бесполезным, но мне хотелось надеяться, что фея знала, что делала, и подарок покажет себя позже. В самом деле, пока я еще не нахожусь в безвыходной ситуации — могу вполне обойтись и без помощи феи. Надо только подождать.

Сев на пол, я прислонилась спиной к стене и приготовилась ждать.

Мне показалось, прошел час, и два, и три, и что ночь уже давно на исходе, а вокруг по прежнему были тишина и темнота. Сон подкрался и обнял меня так мягко, что я даже не поняла, что сплю. Я вдруг увидела, как Дагобер вошел в комнату, зажег свечу и поманил меня за собой. Но ноги не слушались, и я не могла ни побежать за ним, ни позвать, потому что снова онемела. «Они снова заколдовали меня!» — подумала я с ужасом, и тут же между мною и Дагобером встали сестры-розы — но не прекрасные, а кривляющиеся в ужимках, строящие гримасы, и от этого по-настоящему уродливые, как столетние ведьмы. «Мы рады! Мы рады!» — верещали они на разные лады. А Дагобер уходил все дальше, и огонек свечи уже казался крохотной искоркой в темноте коридора. Я потянулась за этим огоньком, собрав все свои силы, и… проснулась.

— Мы рады, что вы решили переменить мнение о нас, — услышала я медоточивый голос Белладонны.

— Что же поделать, если мой племянник уже решил все? — ответил мужской голос с оттенком грусти.

Герцог! Дядя Дагобера!

Я затаилась под скрывавшей меня драпировкой, вся обратившись в слух.

— Мне остается только подчиниться его решению, — продолжал тем временем герцог. — Но есть небольшая проблема…