— Папа! — крикнула я, и уже не смогла сдержать слез.
— А что я такого сказал? — переполошился папаша, когда я помчалась в свою комнату, чтобы выплакаться без свидетелей. — Эрм! Эрмель!
Все закончилось хорошо. Все закончилось просто прекрасно, но на душе у меня не было радости.
До вечера к нам заявился Толяпар вместе с Барнаби — вели они себя скромняшечками, принесли пару «нечаянно» прихваченных из нашего дома вещей и… тоже заговорили о свадьбе. Я сбежала, спрятавшись наверху, заперлась изнутри и не отзывалась даже отцу.
Потом пришел гном из кузнечного ряда, потом еще один ювелир… Папаша перестал открывать двери, и выглядел удрученным.
— Что же теперь делать, Эрм? — спросил он, когда я уже затемно вышла из своей комнаты. — С одной стороны, я хотел бы тебе в мужья надежного гнома, а с другой… ты можешь стать первой женщиной-ювелиром, признанной королевской семьей! — он посмотрел на меня почти жалобно и спросил: — Сама что думаешь?
— А что тут думать? — я пожала плечами. — Поедем в столицу, прикупим жилье, ты будешь работать на дому, а я посмотрю, что у них там в гильдии — есть ли достойные конкуренты.
— Уверена? — папаша сомневался. — Эрм, тебе точно никто не нравится?..
— Нет.
Папаша погрузился в размышления, наморщив лоб.
— Мама вряд бы это одобрила… — сказал он.
— Мама была бы довольна, что мы так взлетели, — успокоила я его совесть. — Мы теперь — самые знаменитые гномы во всем королевстве. И не переживай, — я обняла отца, прижавшись щекой к его плечу. — Что, в столице нет достойных гномов? Подцеплю там кого-нибудь, лет через пять выйду замуж, нарожаю тебе мальчишек — и будешь учить их ювелирному делу.
Отец заметно повеселел, а мне словно положили камень на сердце. Потому что все это была заведомая ложь — только чтобы папаша не чувствовал себя виноватым. Никогда, никогда не пойду замуж. Морни, Барнаби, «достойные» гномы из столицы — на смех курам все это.
Если бы еще хоть разочек увидеть Дагобера…
Эта мысль, появившаяся внезапно, испугала и взволновала меня.
Увидеть принца?.. Зачем?!
Но внутренний голос услужливо подсказал: а почему нет? Разве тебе не интересно, почему он скрыл от тебя, что заклятие было снято? И что он разглядел в тебе девушку? А ведь его высочество не уезжал из города, иначе об этом бы объявили. Можно придти в замок маркграфини и спросить…
— Пап, мне надо отлучиться на часок, — сказала я ровно, как будто собиралась прогуляться до мясной лавки за отбивными.
— Куда это ты собралась? — заворчал он. — Уже темнеет.
— Когда я была мальчишкой, ты разрешал, — напомнила я, и отцу нечего было возразить. — Я ненадолго, не волнуйся.
56
Только посмотрю еще раз. Один раз посмотрю, спрошу, почему он молчал, поблагодарю, пожелаю счастья с дочерью маркграфини…
Так я говорила себе мысленно, пока крадучись шла задворками, чтобы не встретить никого из знакомых. Ворота замка еще не закрыли, но и не обрадовались, когда я попросила встречи с леди Дафной. Пара жемчужин сделала эльфов-охранников сговорчивее, и вскоре меня провели к черному входу, где приказали подождать.
Леди Дафна вышла ко мне, но выглядела недовольной.
— Нет, тысячу раз нет! — заявила она, услышав мою просьбу. — Принц столько пережил, скоро его свадьба — ему необходим отдых и покой. К тому же, — она понизила голос, — маркграфиня запретила пускать к его высочеству кого-либо. Даже герцог не может с ним увидеться.
Душа у меня болезненно заныла. Я вспомнила, как принц сидел в кресле, устало подперев голову, а над ним нависали дядя, маркграфиня и ее дочери. Не слишком ему сейчас весело — взаперти. А может, наоборот?..
— Вы… видели его? — спросила я тихонько.
— Да, он выходит к завтраку и иногда к обеду, — голос леди Дафны смягчился. — Он прекрасно выглядит и прекрасно себя чувствует, можете не волноваться. У нас много болтают о вашем путешествии с его высочеством, но я вижу, что вы — славная девушка, и искренне переживаете за принца. Он немного задумчив, но все мужчины перед свадьбой такие.
— Он уже выбрал, кто станет… королевой? — я так и не смогла произнести «кто станет женой».
— Если выбрал, то мне ничего об этом не известно, — леди Дафна посмотрела на меня почти ласково и сказал: — Идите домой, мое дитя. И не тревожьтесь о принце. Теперь о нем есть, кому позаботиться.
Мне оставалось только попрощаться, поклониться и пойти к воротам. Эльфы проследили, как я выхожу. Теперь они не впустят меня внутрь даже за пригоршню жемчужин. Я слышала, как леди Дафна дает им указания не впускать никого.
Я побрела вдоль замковой стены, не понимая, куда иду. Домой было совсем в другую сторону, но я упорно тащилась по опустевшей улице, на которой фонарщик уже начал зажигать фонари.
Тень, метнувшаяся из подворотни, заставила меня вернуться в реальный мир. Я шарахнулась, но в следующее мгновение узнала того, кто преградил мне дорогу. Это был Пыш, уличный воришка, которого я так часто лупила, будучи Эрмом.
— Чего тебе? — спросила я сердито, злясь на Пыша, что он смог напугать меня, и на себя, что брела по улице, как задумчивая корова.
— Ты и вправду, девчонка? — спросил Пыш, тараща на меня глаза.
— Слушай, вот не до тебя сейчас, — сказала. — Вали отсюда, если не хочешь опять в пятак получить.
Пыш расплылся в улыбке, показав щербины в зубах.
— Точно, ты — Эрм! — выдал он «гениальную» мысль. — А я думал, что спятил, когда увидел тебя в коляске вместе с эльфом! Он и правда принц?
— Правда, — ворчливо ответила я, делая попытку его обойти, но он пристроился рядышком и болтал без остановки.
— Говорят, он пришлепнул своего дядю, а до этого — своих родителей…
— Неправда! Его самого пытались убить!
— И что он тронутый — сбежал от слуг и где-то шлялся несколько месяцев…
— Мы скрывались от убийц! А потом попали в царство феи Сирени!
— А теперь говорят, что он не знает, кого из двух дочерей маркграфини выбрать в жены…
— Наверное, не знает, — ответила я упавшим голосом.
— Ты хотел попасть в замок, Эрм? — спросил Пыш жизнерадостно.
Я хмуро посмотрела на него.
— Хочешь, покажу, как пролезть? — предложил он.
— А такое возможно? — произнесла я одними губами. — Пышик! Правда, возможно?
— Сто раз туда лазал, — гордо сказал воришка. — Пошли! Считай, это мой должок за булочки с селезенкой.
Мы бегом обогнули замок с востока, перелезли через пару каменных заборов и прошли по краю ямы, где сваливали отходы, зажав нос.
Наконец Пыш привел меня к глухой замковой стене, по которой даже плющ не мог взобраться выше, чем на пять
