Конечно же, первым причину неудачи понял Попугайло, как наиболее подкованный в этом вопросе и знающий о защите Деметры практически все.

— Эврика! — заорал он. — Час истек, и пароль сменился, я просто ввел старый. Сейчас все будет!

«Сейчас» растянулось еще на пятнадцать минут. Когда они въезжали в город, Грохотун проверил все свое оружие, но до сих пор вертел драгоценные бластеры в руках, любуясь ими, как алмазами. Увидев это, Андрей велел:

— Убери, нечего тут светится. Что с бластерами?

— Все просто отлично, — буркнул Грохотун. Ему не хотелось подчинятся, но он все же принялся прятать свои бластеры и ракеты в ящичек. Приказ Андрея был разумным — оружие было запрещено во всей Вселенной, и если бы его увидели, у ребят были бы большие проблемы, но боевой робот не желал этого понимать.

Василиса, сидевшая на переднем сидении, обернулась и заметила, как раздраженно собирает Грохотун все то, что дорого ему даже больше, чем зубы. Она улыбнулась ему по-доброму, как умела только она одна, и, чтобы поднять настроение рогатого робота, поинтересовалась:

— А как называются эти модели?

У Грохотуна как будто сверкнули глаза, и он весь преобразился.

— Вот этот, — тут же начал он, — не самый плохой, но и не самый хороший бластер серии «Огнемет». Дальность выстрела — чуть больше трех километров, точность попадания — 99,89%. Как видишь, не самая высокая. Температура лучей тоже небольшая, обшивку толще двух миллиметров не пробьет, зато в ближнем бою — и если модели постарее и похилее, вещь незаменимая.

Тут Грохотун принялся поочередно показывать один бластер за другим, совершено не думая о том, что его могут заметить.Он перечислял все — технические характеристики, количество жертв, уничтоженных из этого оружия, давал свою оценку. Василиса слушала внимательно и с вежливой улыбкой, хотя половину слов не понимала — они были из разряда тех «слова знаю, смысл не понимаю».

— Ну, картина Репина «Остапа понесло», — не удержался от своего комментария попугай.

— У Репина не такой картины, — Баюн не мог не поправить человека или робота, если тот говорил что-то неправильно.

— Думаешь, самый умный что ли. Картины «Приплыли» у него тоже нет…

— Не правда, — прервал его Андрей. — Такая картина есть, мы ее в школе проходили.

— Когда это? — поспешила уточнить Лависса.- Я, наверное, болела, да? Нет такой картины.

— Да, болела. Есть картина.

— Нет!

— А вот и есть!

— Ну, а ты что скажешь, голова? — спросил попугай у Баюна, прерывая этот бессмысленный спор из односложных реплик.

— Картина есть, — спокойно подтвердил нянька. — По крайней мере, в моей памяти эта картина заложена, а вот есть ли она на самом деле — вопрос действительно спорный.

Андрей засиял улыбкой и с трудом удержался от того, чтобы показать Лависсе язык, а вот попугай оставался полон сомнений.

— Двое против двух. Робот и человек против робота и человека. Как будем решать спор?

Тут Андрей словно очнулся и огляделся. Дома, улицы и прохожие выглядели привычно и обыкновенно. Андрей никогда не был в этом районе Периметра, но он всецело полагался на Баюна, у которого в голове была подробная карта. Рядом с подушечником пролетали ряды точно таких же аппаратов, не спеша прогуливались люди с привычными для деметрианца домашними питомцами — не собачками и кошечками, а довольно опасными мелкими динозаврами. Дома были небольшие, все самые обыкновенные - безо всяких лестниц, с лифтами и роботами-уборщиками. На них никто не обращал внимания, ведь подушечник был похож на все остальные, а сама компания тоже была довольно обычной, если только не…

— Грохотун, немедленно убери бластеры! — возмущенно велел Андрей тихим шепотом, чтобы не привлекать внимания, заметив, что его приказ нагло проигнорировали. Это было опасно, и Грохотун, ворча, все-таки убрал их в свой ящик, волком поглядывая на капитана. Андрей решил, что нужно ждать месть с его стороны, но все же не смог не спросить. — Как их состояние?

— Президентский Дворец захватим без проблем! — заявил Грохотун мрачно, но его шутку никто не оценил, лишь попугай хмыкнул.

— Кстати, какой у нас план? — решил узнать Попугайло.

Вот тут-то выяснилось, что плана как такового у сообщников нет, и куда бежать, что делать и кого искать, никто не знал.

— Прорываемся в Дворец, захватываем президента и требуем выдать нам кэпа, — предложил Грохотун, но его план никому не понравился хотя бы своей излишней на первый взгляд простотой и кровожадностью.

Особенно он не устроил Лависсу, которая не могла не вмешаться.

— Я вам не дам захватывать папу. Лучше просто узнать, где держат Крокса, а потом уже плясать от печки, — предложила девушка.

— И как мы у него все это спросим? — решил узнать Андрей. План ему, конечно, нравился, потому что он был лучшим из всех предложенных, но нужно было уточнить детали.

— Зайдем и спросим, — пожала плечами Кольцова. — Меня-то уж точно пропустят.

— Если что, мы сбежали около месяца назад. Неужели ты думаешь, что нас не искали?

Лависса вздохнула, но у нее было хорошо развитое воображение, поэтому у нее тут же возник другой план.

— Баюн, ты помнишь заброшенное здание на проспекте Земли? — поинтересовалась она. — Его начали строить, но не достроили.

Баюн знал. Кольцова велела направляться туда, но зачем ей это нужно, она так и не объяснила. Андрей, который ни о каком заброшенном здании не знал, и тем более никогда не был на проспекте Земли, пытался все выяснить, но Лависса молчала.

Проспект Земли напоминал аллею в лесопарковой зоне, но никак не проспект. Он находился на самой окраине Периметра, и дальше уже не было ничего, кроме нескольких метров зеленых насаждений и собственно купола. На этом город заканчивался. Людей здесь тоже не оказалось, а любые дома пропали еще за несколько минут до того, как подушечник въехал на проспект. Андрей усиленно вертел головой, но не увидел ни одного знания — ни заброшенного, ни строящегося, ни вполне обыкновенного и жилого. Обычный Деметрианский лес простирался по сторонам, и больше здесь ничего не было, кроме насекомых. Почему-то вспомнились события трехлетней давности, когда они сидели в парке около периметра, но это было не здесь, а в другом месте.

— Когда-то здесь хотели построить жилой район, комфортабельный и современный, а все деревья уничтожить. Потом вмешались сознательные граждане, возмутились, что флора и фауна просто уничтожается,