— Нет, — покачал головой президент Деметры. — Я бы, конечно, запомнил: у меня большой объем памяти, и за эти столетия я еще не заполнил и половины ее. Нет, такого субъекта, как Лигнум, я бы запомнил - совершено точно.

— Ага, — пробасил Грохотун, вновь трогая то место, где когда-то был его рог и горестно вздыхая. — Не было такого. Жутко неприятный тип этот ваш Лигнум, хотя я его и не знаю…

— А ты заткнись, дубина, — тут же посоветовал ему попугай. — Не знает он его, как же.

— Знаете, я все думаю, как Лигнуму удалось подловить капитана, — вклинилась в их разговор Лависса, поднимая не менее важную тему. — Ведь что-то же случилось — что-то, что заставило Крокса так изменится…

— Быть может, даже потерять память, — вставил Андрей.

— Да, быть может, даже потерять память. И я не думаю, что для этого капитана потребовалось лупить по голове о чем-то тяжелым. Помнишь, копачи говорили про загадочное оно…

Андрей наморщил лоб, вспоминая о событиях двухнедельной давности.

— Ага. Неправильной формы, появляется внезапно, словно им кто-то управляет, — припомнил он характеристику, данную этому загадочному объекту Почемучкой, кажется. Все подземные обитатели планеты, бывшие практически на одно лицо, перемешались в памяти парня, и он уже не мог сказать точно, с кем именно они разговаривали и кому какие фразы принадлежали. Да это было и не настолько важно, ведь основную характеристику этого самого ‚оно‘ вспомнить удалось.

— Вот и я о том же. Вдруг именно этот самый Лигнум управляет ‚оно‚м, — заявила Лависса, не зная, как еще назвать данный объект. — Да, наверное, это просто какая-то странная планеты, а катаклизмы на планете копачей вызываются не какой-то загадочной силой, а простой силой притяжения планеты. Ну, знаешь, как на Земле приливы и отливы зависят от положения Луны, так и здесь… только здесь от этого зависят обвалы.

Кольцова не стала вдаваться в научные определения и правильные слова — если бы ее услышал кто-нибудь из ученых, он ужаснулся бы совершенно неправильной речи и путанным объяснениям, но Андрей, к которому и обращалась девушка, тоже не утруждал себя заучиванием формул и все прекрасно понял.

Тут же в памяти всплыло все то, что происходило совсем недавно. Мертвая и идеально ровная планета, которой не было не на одной из карт — она выскочила перед ними совершенно неожиданно, и юный капитан не успел ничего предпринять. Потом — непонятная остановка двигателей, быстрый полет до этой самой планеты, когда желудок, сердце и все внутренние органы выплясывали кадриль. Эпидемия роботов: бесчувственный Баюн и вырубленный попугай, “Взгляд пантеры” — единственная работающая на планете техника…

Предположения одно за другим начали появляться в голове у приятелей, и они несколько секунд просто сидели, смотря друг другу в глаза, и ничего не видели: прошедшие события проносились перед глазами.

— Слушай, если эта неизвестная планета вырубила всех роботов, может, она как-то повлияла и на кэпа, — предположил Андрей и тут же принялся развивать свою мысль. — Ну, он же все-таки киборг, и более чем на половину состоит из металлических деталей; даже не так — от человека у него только рука и часть лица. Просто вырубиться он не мог, потому что, действительно, не робот, но ведь могло произойти и что-то другое.

Лависса на протяжении всего монолога кивала, как обычно кивают учителя, когда их любимый ученик правильно отвечает на поставленный вопрос. Она думала примерно так же, но Андрей опередил ее и высказал свои мысли чуточку раньше. Кольцова могла только дополнить.

— Ага, и, значит, с капитаном случилось что-то другое. Например, он вполне мог потерять память, а нашедший его Лигнум наплел Кроксу придуманную историю его жизни.

— Именно так все и было, — кивнул головой и Андрей, обрадованный, что все тайны и загадки раскрыты, и теперь остается только нестись куда-нибудь и отбивать Крокса из грозных лап правосудия, тем более что капитан в кои-то веки был невиновен.

Лависса, конечно, была обрадована своей эрудицией, но, в отличие от друга, не была насколько ослеплена радостью.

— Мы даже не уверены, так ли это. Это же просто наши предположения, а на самом деле все может быть совершенно по-другому. И еще — как Лигнуму удалось поднять Странник, если он до этого рухнул на планету с отключенными двигателями? Что он такого сделал, чтобы двигатели заработали?

Для Андрея это было уже не так важно, зато попугай, слушавший их разговор, посчитал, что настало время вмешаться.

— Значит так, народ, — заявил он. — Я вас тут внимательно слушаю в надежде, что, наконец-то, мне будет объяснено, что такое загадочное оно и о какой планете идет речь, но вы, похоже, забыли, что мы присоединились к вашей компании чуть позже. Поэтому я требую объяснений! Что такое эпидемия роботов? С чего вы взяли, что кэп потерял память? В общем, вопросов у меня очень много — и я не слезу с вас, пока не получу на них ответы.

Грохотун в их разговор и не думал вмешиваться: все его мысли занимал Крокс и Лигнум, для которого нелестные эпитеты нашлись тут же. Наверное, рогатый робот все же не ненавидел попугая настолько сильно, как этого пирата. Сейчас однорогий товарищ кэпа придумывал, что он сделает в его обидчиком при встрече, и подобные мечты сильно завлекли его.

Кольцова уже собиралась поведать попугаю все, что с ними произошло, чтобы все вопросы тут же отпали, но не успела. С звуком, чем-то напоминавшим пиканье, включился лазеропередатчик, непонятно как оказавшийся в этой комнате, и все кинулись к нему. На экране тут же появилось идеальное лицо диктора, продемонстрировавшего ряд белоснежных зубов. Этот диктор, как и все его зубы, уже вошли в историю — и хотя в учебниках будущего о нем, должно быть, будет лишь одна коротенькая строчка, нынче о голограмме говорили много. Кто-то находил ее приятной, но больше, конечно, было ненавистников — и вовсе не из-за того, что все были настолько перфекционистами, а просто потому, что споры об этих зубах всем порядком надоели. Помнится, когда голограмма только появилась и чуть позже, по этой теме быль написано множество научных работ, которые только смех и вызывали. Их авторы на протяжении десятка страниц считали количество зубов диктора — кто-то находил лишние, кто-то заявлял, что их всего тридцать два, а некоторые