— Пылкие чувства к Виталику у меня даже если еще окончательно не потухли, то уж точно больше не разгорятся, возможно, они еще немного тлеют, но это ненадолго.

— Ты с Мирославом стала встречаться, для того чтобы Виталика забыть? — в глазах Раниты искрилось любопытство.

— Нет.

— А если тебя Виталик позовет, ты к нему обратно вернешься?

— Он звал и не раз, — смс от него приходили регулярно, — но для меня нет обратного пути.

— А я бы к Сиану вернулась. — Отойдя от меня, девушка присела на край кровати. — Элла он за мной так красиво ухаживал, такие слова говорил, я глядела на него, и у меня сердце замирало от восторга. А он, как только затащил меня в постель, так сразу же потерял ко мне всякий интерес. Ой, — встрепенулась девушка, зажимая ладонью рот. — Ты только маме моей ничего не говори, а то ведь она отцу скажет, а тот пойдет к Сиану на разборки. Элла если это произойдет, то Сиан меня возненавидит и тогда жизнь для меня потеряет всякий смысл.

— Клянусь, что я никому ничего не скажу, и если кто-то что-то узнает, то точно не от меня, — Ранита около минуты всматривалась в мои глаза, ища в них подтверждение моих слов.

— Спасибо, — слегка кивнув головой, девушка опустила ее на руки. — Мне так тяжело. Элла я в отчаянии. Я готова пойти на все ради того чтобы вернуть Сиана.

Раниту надо было спасать, она была явно одержима этим Сианом. Необходимо как можно быстрее убрать или хотя бы ослабить ее зависимость от него. Вопрос как это сделать оставался открытым.

— Что ты сделаешь, если увидишь его с другой? — вопрос я задала неспроста и не из праздного любопытства. Мне нужно было понять, какой силы привязанность Раниты к предмету ее обожания.

— Не знаю, но надеюсь, что этого не произойдет, — в глазах девушки я заметила терзающую ее боль.

— И все же представь, ты идешь по улице, а навстречу с красивой девушкой идет Сиан, они разговаривают, улыбаются друг другу, а после останавливаются и целуются.

Я намеренно мучила Раниту. Для того чтобы излечить болезнь необходимо не только подобрать правильное лекарство но и точно рассчитать его разовую и суточную дозу. Вот если сейчас Ранита скажет, что заливаясь слезами, убежит прочь…

— Я выцарапаю этой стерве глаза, а потом покончу с собой. — Ранита сидела на кровати, словно неживая, с каменным, отрешенным выражением лица. Бедная девочка, первая любовь.

Е-мое, — я мысленно шлепнула себя по лбу. Она же оборотень, а у них даже без любви со временем появляется привязка к партнеру. У всех это происходит по-разному, а вот у Раниты, похоже, наложилось одно на другое. Нужно предпринимать срочные и кардинальные меры и ведь никого из родственников привлекать нельзя.

И тут я вспомнила один из репортажей, который брала у женщины-оборотня примерно полгода назад, она рассказывала, как за две недели избавилась от привязки. Это могло сработать.

— Ранита скажи, ты на все готова для того чтобы вернуть себе Сиана?

— На все. — В глазах девушки непоколебимая решительность. Она действительно была готова на все.

— Я могу тебе помочь его вернуть.

— Элла как? — в какие-то доли секунды девушка оказалась сидящей подле моих ног. Какой же она в сущности еще ребенок и как мне повезло, что у меня есть подруги, которые несмотря на все мои психозы и истерики, после несостоявшейся свадьбы с Виталиком, не отходили от меня ни на минуту. Они не позволяли мне остаться одной, и я им за это благодарна, хотя в те минуты я их ненавидела. Я на них кричала, я их упрекала и прогоняла. Только они не уходили, молча выслушивая обидные слова, летящие в их адрес. А ведь они меня спасли. Нет, о самоубийстве я не думала и не помышляла. Девчонки вернули в мой посеревший мир краски, они напомнили мне о том, что в моей душе есть много красивых и нежных чувств, в том числе и любовь, и привязанность к ним. Они заставили меня вернуться к работе, и спустя десять дней моя жизнь вошла в прежнюю привычную колею, но уже без него.

Мне двадцать семь лет, я журналистка и вот уже два года я работаю в одном из известных журналов. Я очень дорожу своей работой, мне нравится летать в командировки, каждый раз узнавать что-то новое, интересное, захватывающее, а порой даже криминальное. В нашей профессии все такие, другие здесь не выживают, ты либо болеешь журналистикой, либо нет, но такие у нас надолго не задерживаются.

Жениха я себе выбрала тоже из своих, из наших. Мне повезло, или как у нас говорят, я поймала за хвост крупную рыбу. Виталик из тех, кто до мозга костей предан работе, я это знала, принимала и осознавала, с каким именно человеком я собиралась связать свою жизнь. Только вот, если я журналистикой болела в легкой форме, то Виталик целиком растворился в профессии. Он вживался в роль, выслеживал, сидел в засаде, он мог сорваться среди ночи, заслышав о том, что где-то произошла авария или кто-то из воротил бизнеса завел себе очередную любовницу. Виталик всегда стремился быть в центре событий, он как служебная собака выслеживал сенсации, и они сразу же поступали на первую полосу и в прямой эфир.

Я печаталась в женском журнале, а вот Виталик работал в "Вестнике", в самом популярном и самом многотиражном журнале. Его знали если не все, то очень многие, Виталик часто мелькал не только в газетах и журналах, но и на телевидении, он рассказывал о том или ином случае, давал интервью и даже однажды его уговорили поучаствовать в шоу.

Надо ли говорить, что виделись мы с ним редко, иногда в силу занятости того или другого, нам в течение дня даже поговорить некогда было.

Виталика я понимала, многое ему прощала: позабытый мой день рождения, годовщину нашего с ним знакомства, несколько раз он приглашал меня в ресторан, а сам там так и не появлялся, я уж не говорю о знакомстве с моей мамой, с которой он за два года так и не познакомился. Я ему прощала все, при этом как могла, сглаживала углы, но отменившийся обряд единения, я ему простить не смогла. Понимала, что Виталик погнался за очередной сенсацией, но этот его поступок, оказался последней каплей в чаше моего терпения.

Заголовки о том происшествии, из-за которого Виталик не пришел на свой обряд единения, целую неделю не сходили с первых страниц. Виталик даже позвонил и предупредил меня, что, скорее