Повисшую тишину можно было нарезать дольками и взвешивать на весах — настолько она была тяжёлой.
— Но это невозможно! — выкрикнула совсем молодая девчонка с розовыми волосами, в голосе её слышался страх. — Котя, скажи им, ну скажи!
— Что сказать? — здоровенный парень, стоявший рядом с ней, которого девчонка теребила за брючину, пожал могучими плечами.
— Скажи, что эта старая ночевала рядом с нами! Что она была обычной, и разговаривала, и таблетки пила… — она ткнула пальцем в одну из двух мамаш, попавших в музей вместе с детьми. — Вот вы скажите, вы же ей лекарство давали!
— В самом деле, — кивнула та согласно, — ночью женщине стало плохо, температура поднялась, озноб бил. А у меня в сумочке всегда с собой немного лекарств, бывает пригождается. В общем, я ей дала жаропонижающего и бутылку воды.
Полицейский приблизился, пытливо заглянул в лицо говорившей:
— Умершая… Хм… То есть гражданка-пенсионерка сама к вам подошла?
— Нет, я к ней ходила. Кто-то сказал, что бабушке плохо, начали искать таблетки…
— Вы говорили с заболевшей?
— Да, спрашивала, что с ней. Хотела температуру померять, но градусник дома остался, муж брал и забыл вернуть, — она вдруг всхлипнула и опустила голову. Мальчик, стоящий рядом с матерью, прижался к ней, ткнулся лбом в её руку.
В зале царила тишина. Лишь из-за окна неслось далёкое и монотонное гудение, бесконечное и уже почти не замечаемое. В какой момент и откуда взялся этот звук, Ванёк не смог бы сказать, сейчас же, заметив его в очередной раз, подумал, что Винни-Пух был полностью прав и это «ж-ж-ж» не спроста. Хотя на мультяшное «ж-ж-ж» не очень похоже, скорее на бесконечный гудок теплохода. Знать бы, что это такое.
— Простите, что продолжаю расспросы, — сказал полицейский мягче, сочувствующе. Подойдя ближе к женщине, он протянул было руку, но так и не решился коснуться собеседницы, погладил её сына по голове. — Поймите, сейчас это очень-очень важно. Может быть вам воды?
— Нет, спасибо, — она так и не подняла голову. — Спрашивайте…
— Вы утверждаете, что говорили с заболевшей. Слышали её слова, членораздельную речь?
— Да, слышала. Лоб ей трогала, глаза смотрела. У неё зрачки, расширенные были очень, даже на свет фонарика не хотели сжиматься, такие, знаете, чёрные-чёрные. А температура — не знаю точно, но не меньше тридцати девяти, мне кажется.
— И вы слышали, как женщина разговаривает? — обратился полицейский к девушке с розовыми волосами.
Та кивнула, парень Котя поддержал её:
— Она стонала, негромко, но так нудно, что я подошёл, спросил всё ли в порядке. Женщина не ответила сначала, но затем проснулась, глаза открыла. Обычная бабка, больная только.
Полицейский этим не удовлетворился, отошёл назад, к Василию Степановичу, оглядел зал:
— Кто ещё общался с умершей и видел её?
— Я видел, — подал голос Мага из-за спины Ванька. — Мы в соседней комнате ночевали, я ночью ходил проверить кто там стонет. Глаза не смотрел и температуру не трогал, но с виду она была обычной. Мне кажется нельзя загримировать серого так, чтобы он стал похож на человека, у них даже ноги по-другому устроены — как не маскируй, всё равно видно будет.
Полицейский вернулся к Василию Степановичу, пожал плечами, в ответ на его взгляд.
— Я тоже не могу ничего сказать, — произнёс старик, в ответ на его безмолвные жесты и повернулся к собравшимся. — Какие ещё разумные версии имеются? Давайте устроим мозговой штурм, подключайтесь, граждане. Нам необходимы какие-нибудь рабочие версии. Даже если они будут ещё более фантастическими, хотя куда уж дальше, я не знаю…
Дверь машины хлопнула, оставив встревоженных и перепуганных женщин, в салоне. Лесник выбрался, потянулся, разминая мышцы, глаз, при этом не отрывая от картины перед ними. Максим, впрочем, смотрел туда же, хотя смотреть, честно говоря, было жутко до дрожи и тошноты.
Они бы наверняка вообще не рискнули сюда подъехать, приблизиться к такому, но здесь были люди, и просто развернуться, уехать, не понялась рука. Знакомый полицейский по имени Денис и капитан Воронцов, чьё имя Максим не запомнил были тут тоже, к ним Максим и направился.
— Не знаю, — произнёс Воронцов, стоило парню приблизится на дистанцию в несколько шагов. Голос его был сиплым и тихим.
Лесник топал за спиной парня, но никаких вопросов его появление у капитана не вызвало. Вообще, у людей с настолько потерянным взглядом и видом, вопросов как правило нет.
— Что не знаете? — не понял Максим. Покосился вправо, и тут же отвёл взгляд.
Бойня…
— Что тут произошло не знаю. Ты же это хотел спросить.
Капитан сидел, привалившись к боку машины, рядом притулилась какая-то студентка, на щеках грязные разводы от слёз, футболка на плече порвана, видна белоснежная лямка. Сидели они прямо на земле, в руке мужчина держал чёрный пистолет, который кажется вообще не замечал. Крутил бездумно, точно игрушку из детского магазина.
Поколебавшись, всё сильнее жалея, что не уехал сразу, Максим приземлился на асфальт рядом с капитаном, заметил на двери машины пулевые отверстия, но о них спрашивать было, наверное, вообще глупо.
Площадка, недавно полнившаяся местными жителями, желающими уехать, теперь полнилась трупами. Погибли не все, но по мимолётному взгляду здесь лежало не менее двух-трёх десятков человек. Может больше, уж слишком сильно повреждены были тела, словно бригада безумных лесорубов бензопилами поработали.
Куски, ошмётки…
Подумав об этом, и зацепив взглядом некоторые детали, Максим ощутил тошноту.
— Чего вы тут сидите? — не удержался он. — Чего ждёте? Уезжать надо.
— Колю ждём, — на этот раз ответил Денис.
Он сидел на капоте автомобиля, согнув ноги в коленях, заметно продавив металл под собой, жевал зубочистку, и скулы его то вспухали, то разглаживались. Предплечье было окровавлено и прямо поверх одежды замотано чем-то странным, больше всего похожим на женские колготки. Поймав взгляд Максима, Денис покосился на рану, пожал плечами:
— Бинтов не всем хватило. Фигня, заживёт.
— Так что здесь случилось?
Ответил, как ни странно Воронцов. Не дав молодому товарищу даже рот открыть:
— Как народ набрался, тут странное произошло. Сначала искривилось, исказилось всё, ничего не разобрать. Как в комнату смеха попали, у одного тело вытянулось, у другого наоборот, выпучилось.
— Оптические иллюзии, — вставил Лесник.
— Звуки тоже поплыли, то рокочут, то эхом отдаются. Рядом стоишь, разговариваешь и не понять друг друга.
— Запахи, — вставил Денис.
— Верно… Воняло так, что до сих пор слёзы текут, как вспомню, дохлые скунсы так не пахнут. А потом все как ослепли. Ну я — так точно ослеп. Ничего не вижу, орёт кто-то в оба уха, упал, ударился об что-то и побежал сам не знаю куда. Выбежал, в общем из этой хрени. За мою руку женщина цеплялась…
Капитан передёрнулся, бросил взгляд в сторону и Максим увидев в нескольких метрах от них, лежащую на
