На часах почти двенадцать ночи. Иккинг возвращается в отель решительно настроенным уехать. Благо отец спал, и он выкрадывает у него одну из банковских карт. Банкоматов в районе было уйму, так что Хэддок без труда снял нужную сумму; вернулся как ни в чём не бывало, положил карту на место и завалился спать.

Ранним утром Стоик уехал по своим делам. Проснувшись ближе к обеду, Иккинг начинает собирать свой небольшой рюкзак, полный всякой всячины. В основном карманы были забиты различными маленькими полосочками кофе из той кофейни. Ох, сколько денег он угрохал… Зато всё для Астрид!

Но, помимо одного кофе, в потайном кармане рюкзака лежало ещё кое-что важное. Иккинг очень нервничает, когда достаёт небольшую коробочку и разглядывает в ней свой подарок для Астрид; но тут же собирается с мыслями и снова прячет своё маленькое сокровище поглубже.

Оставляет отцу небольшую записку и спешно выбегает из номера отеля. Только бы успеть на станцию и купить нужный билет. Успех — выкупил последний билет на рейс. Совсем скоро…

***

… Со всем мы совладаем, с нас не убудет, знай. Мартом придёт весна, здравствуй и осознай…

Астрид и представить себе не могла, как же ей будет тяжело без Иккинга. Она чувствовала себя подавленной, никакая йога не помогала ей справиться с накатившими чувствами тоски и апатии; понимает, что её словно одолевает депрессия. Но вера в скорое возвращение Иккинга грело ей душу.

Астрид с трепетом представляла себе, как Иккинг идёт ей навстречу, мило улыбается ей и крепко-крепко обнимает. Как потом он будет лепетать что-то о столице, о достопримечательностях, о том, как ему было хорошо там, как он скучал…

Идёт девятый день ожидания. От накативших чувств девушка решается пойти на прогулку; неспешно одевается, старается не подавать виду, что ей морально плохо.

— Куда это ты? — спрашивает отец, заметив дочь уже в прихожей, когда она надевала шубку.

— Прогуляться, — как можно спокойнее и увереннее говорит она, но выходит это мало убедительно. Мужчина подходит чуть ближе к дочери, кладёт свою ладонь ей на плечико. Астрид мельком смотрит на отца, тут же прячет взгляд.

— Поникла совсем, душа моя…

— Ничего, справлюсь, — слабо улыбается девушка, дёргая ручку двери, — Скоро приду.

Ноги сами повели её на тот мост… На нём как всегда никого не было, замки по-прежнему висели на балках. Хофферсон не торопясь проходится вдоль рядков, разглядывает особенно выделяющиеся замочки, некоторые даже фотографирует на телефон.

На телефон позвонил её отец. Несколько недоумевает, но трубку берёт.

— Алло? Пап, что-то стряслось?

— Да нет… Просто хотел спросить… Ты сейчас где? — голос у мужчины был каким-то нервным.

— На мосту. Понд Стрит.

— Понял. Это всё, что я хотел узнать, малышка… И долго ты будешь на мосту этом?

— Не знаю… Ещё минуток семь может, а там как получится… Может дойду до кофейни.

— Хорошо. Ну, всё, давай, — Хофферсон быстро сбрасывает трубку, чем опять напрягает дочь. Он вёл себя как-то странно и подозрительно…

***

… Не прекращай любить, твоя любовь — всё, что у меня есть…

Опять лёгкие горят огнём. Опять адски болят ноги. Лицо обжигает морозный воздух. За спиной — разноцветные высотки домов, впереди — последнее пристанище прошлой жизни. Иккинг не может иначе — он хочет видеть её сейчас, где бы она не была; звонит её родителям, интересуется, где она может быть и просит не говорить о своём приезде.

Астрид по-прежнему была на мосту, смотрела на окружающие её деревья. Иккинг уже заметил её силуэт, вцепился в неё взором. Слегка спотыкается о свою же ногу, но всё ещё бежит на максимальной скорости. Да, она далеко от него, но он во что бы то ни стало припадёт к ней.

Она поворачивается спиной к бегущему, не слышит скрипа снега вдалеке. Астрид глядит на то место, где когда-то лежал полумёртвый Иккинг. По телу проходит лёгкая дрожь. Хорошо, что это в прошлом.

И когда она всё-таки поворачивается, она видит по другую сторону моста силуэт в чёрном. Он пытался отдышаться, потому слегка ссутулился и положил ладони на колени.

Астрид глядит на худого до невозможности незнакомца, ловит на себе взгляд тёмно-зелёных глаз…

И тут же бежит что есть мочи навстречу ему. Иккинг делает ещё одно усилие над собой — рывок из последних сил. На глазах наворачивается влага.

Недавно он лежал под этим мостом и собирался покинуть это место. Он лежал здесь, когда услышал крик своего ангела-хранителя. Как он посмел, чёрт возьми, обрывать свой путь так рано?

Ангел летит ему навстречу, восклицает его имя; замки вторят возгласу, немного барабанят по балкам. Вот она — новая жизнь.

Припадают друг к другу, становясь единым целым. Астрид всхлипывает, судорожно хватается ладошками за воротник куртки Иккинга, чтобы опустить его. Икк пришёптывает с улыбкой: «Ты чего?» Её холодные ладошки касаются его горячих щёк. Хэддок тут же теряется, но не подаёт виду; соскучилась, что поделать.

Она с жаром целует его губы раз за разом, словно хочет свести с ума. Ох, как же скучала… Он такой тёплый, такой родной, боже!

Вокруг никого. Они вдвоём стоят на середине моста, приобнимаются и тихонечко целуют друг друга. Вдруг Иккинг вспоминает о своём подарке, нервно роется в рюкзаке и достаёт коробочку.

— Что это? — лепечет Астрид, беря из ладоней Икка подарочек.

— Открой и увидишь… — улыбается Иккинг, рвано вздыхая.

Астрид открывает крышечку и видит небольшой позолоченный браслетик с пёрышком. Она так давно хотела себе что-нибудь подобное, но не было возможности такое приобрести. Ей опять хочется плакать.

— Астрид, пожалуйста, не плачь… Иначе я сам разревусь, — говорит Иккинг, глядя на девушку. Она не отвечает ему, лишь закрывает крышечку и следом обнимает Икка опять.

Иккинг прижимает Астрид к своему сердцу, начинает тихо шмыгать носом. Он слышит, как она тихонько шепчет ему: «Люблю, люблю…»

Плачут вдвоём, но не от грусти. Они рады, что прошла тёмная полоса.

Иккинг чувствует, как на душе становится очень легко, его ничто не уничтожает изнутри. Он стал свободным, любимым… Тянется к лицу Астрид, сам осмеливается поцеловать её; она отвечает ему, в мыслях признаётся ему в своих чувствах уже тысячи и тысячи раз. Чувствуют, что для них двоих началась новая, светлая жизнь…

…Великой Депрессии пришёл конец.