– Разумеется. Только настоящий воин воспользовался бы лазейкой лишь после полного и окончательного поражения. Вот ты, например, никогда бы не поступил так. Одоакр безжалостно бросил множество убитых и раненых, так что теперь его армия сможет перемещаться с хорошей скоростью. Он повел ее остатки, чтобы встретиться с еще одним войском неподалеку отсюда. Верона была ловушкой, которую он приготовил для тебя, Теодорих. То, что ты собирался сделать с ним, Одоакр сделал с тобой. Мне было приказано задержать тебя, заманить в ловушку, пока он не вернется с войском, достаточным для того, чтобы запереть тебя здесь.

Мои приятели маршал Соа и генерал Эрдвик теперь тоже присоединились к нам, – вне всякого сомнения, они пришли сюда слегка встревоженные, выяснить, почему так внезапно прекратилась битва. Оба они с интересом прислушивались к словам римского военачальника.

– Ну и что дальше, Туфа? – спросил Теодорих, все еще прохладным тоном. – Теперь, когда ты раскрыл этот коварный план, почему бы мне просто не отблагодарить тебя ударом меча вместо братских объятий?

– Мой братский совет может тебе пригодиться, – продолжил Туфа. – Я полагаю, Теодорих, тебе больше нет смысла сражаться за Верону. Город и так уже твой. Так пусть же те, кто сейчас находится за его стенами, там и остаются, так твое войско будет более подвижным. Сомневаюсь, что ты такой же безжалостный, как Одоакр. Поэтому, пока ты задержишься здесь, чтобы оказать помощь раненым и похоронить убитых, я предлагаю не размещать твоих людей внутри города. Оставь их в лагере, на открытом месте рядом с Вероной. Наблюдатели Одоакра, увидев это, доложат ему, что тебя не так просто заманить в ловушку. Он откажется от своего плана, и ты избежишь опасности…

– Достаточно! – резко бросил Теодорих. – Я не из тех, кто пытается избегать опасностей. Я предпочитаю сам создавать их для врагов.

– Ну конечно. Именно об этом я и толкую. Позволь мне отправиться и лично заняться этим.

– Тебе? – фыркнул Теодорих.

– Я знаю, куда скорее всего отправится Одоакр. Я смогу перехватить его прежде…

– Акх, преследовать Одоакра совсем не трудно. Его уже преследует моя конница, которая к этому времени наверняка крушит неприятельские фланги.

– Так-то оно так, но от этого он не станет двигаться медленней. У тебя нет возможности переместить свою армию так быстро, чтобы настичь Одоакра, прежде чем он сделает одну из двух вещей. Он стремится добраться до реки, которая называется Аддуа[344], это на запад отсюда, там его ждет еще одна армия, которую он готов бросить против тебя. Однако, когда Одоакр поймет, что его преступный план не удался, он может вместо этого отправиться на юг, к Равенне. Если он туда попадет, ты не сможешь выбить его оттуда до самого Судного дня. Ибо этот город, расположенный посреди болот, невозможно окружить, взять штурмом или подвергнуть осаде. Поэтому я прошу позволить мне, Теодорих, немедля догнать Одоакра, прежде чем он доберется в одно из двух этих мест.

– Тебе? – снова спросил Теодорих. – Тебе и твоим дворцовым стражникам?

– И еще стольким твоим людям, скольких ты сможешь мне доверить. Помимо тех всадников, которые преследуют Одоакра, мне нужен подвижный боевой отряд – не слишком большой и легкоуправляемый, но достаточный для того, чтобы одержать победу в стычке, когда она завяжется. Я вовсе не надеюсь разбить всю отступающую армию, однако заставлю ее задержаться и защищаться. Итак, Теодорих, просто доверь мне часть твоей конницы. Или поезжай сам, если ты…

– Нет, позволь лучше мне! – в крайнем возбуждении встрял юный Фридерих. – Там, за стенами, находятся мои конники-ругии, которые, как и их кони, застоялись без дела. Теодорих, позволь мне и Туфе и всем ругиям вместе отправиться за Одоакром!

Видя, что Теодорих призадумался, Эрдвик пришел к нему на помощь:

– Представь, как будет потрясен Одоакр, когда его бывший генерал и чуть ли не все ругии внезапно повернут против него.

– Он может совсем потерять присутствие духа, – добавил Фридерих с энтузиазмом. – Представь: вдруг он тут же поднимет руки и сдастся?

– Ничего такого я не обещаю, – заметил Туфа, – но почему бы не попытаться, Теодорих? Ну подумай сам: что ты теряешь, отправляя нас?

– Вот что я вам скажу, – пробасил молчавший до этого старый Соа. – Одно несомненно: чем дольше мы обсуждаем это, тем дальше уходит Одоакр.

– Ты прав, – ответил Теодорих. – Вы все правы. Ладно, Фридерих, ступай и возьми десять отрядов своих конников. Отправляйся вместе с ним, Туфа, проводи его и помни, что пока я еще испытываю тебя в качестве союзника. В этом набеге твой король Фридерих является также и твоим командиром. И постоянно присылайте ко мне гонцов, чтобы я знал, как идут дела. Habái ita swe!

Туфа, подобно Фридериху, отсалютовал ему на готский, а не на римский манер, после чего они оба побежали к воротам, через которые мы вошли в город.

Я сказал Теодориху:

– Не так давно ты сам говорил о том, что неплохо бы склонить Туфу на свою сторону. Что же тебя теперь смущает?

– Видишь ли, Торн, сказать можно все, что угодно. Посмотрим, докажет ли он свою преданность делом, как собирается. Хотя даже потом – и Туфа должен это знать – предателю никогда не станут полностью доверять и еще меньше его будут уважать. А теперь давайте, мои маршалы, восстановим порядок в этом прекрасном городе. Пусть его жители поскорее вернутся обратно и снова наладят здесь жизнь. Верона слишком красивое место, чтобы надолго оставаться в хаосе.

Спустя годы я слышал восторженные отзывы путешественников о так называемом «розовом блеске» Вероны: очень многие строения, скульптуры и украшения здесь были сделаны из камня, кирпича или плитки теплого розоватого, красноватого и рыжеватого цветов. Если Верона и была столь удивительного оттенка уже в то время, когда я сражался там, признаюсь, я был слишком занят, чтобы восторгаться ее красотой. Однако мне не дает покоя мысль: скорее всего, столь восхваляемый «розовый блеск» возник потому, что во время той битвы Верона была просто-напросто залита кровью. Сражение шло в стольких укромных уголках, уютных местечках и пристанищах, что не сразу стало видно, какая там была кровавая резня. Однако когда мы начали считать и подбирать павших, то обнаружили, что их набралось около четырех тысяч с римской стороны, да и наши потери составляют примерно столько же. Трудно сказать, насколько после этого ослабли войска Одоакра. Но, подсчитав все потери, которые мы сами понесли на пути до Вероны, мы выяснили, что от армии, которая выступила из Новы, осталось всего лишь две трети.

Однако так или иначе, но мы все-таки захватили Верону. И теперь могли поздравить себя с тем, что медленно, но верно