Когда-то мы с мамой ходили в эту церковь послушать орган. А теперь в нее и зайти-то бесплатно можно было только во время мессы. Я пришла, когда прихожане, здороваясь друг с другом, рассаживались по скамьям, на свои привычные места. Я устроилась на самой последней, где никого не было. Выглядывала Алеша с Мартой, но они, наверно, пришли раньше и сидели где-то впереди.

Мы договорились, что встретимся сразу после службы – как будто случайно. А дальше уж по обстоятельствам, как получится. Я волновалась так, что аж подташнивать начало.

Аня, возьми себя в руки. Девочка тебя не съест. Тебе и надо только поздороваться и посмотреть на нее.

Пять дней прошли, как один час. Волшебная сказка…

То, что мы с Алешем сказали друг другу в первую ночь – это все-таки было не совсем правдой. «Я хочу любить тебя и верю, что мы сможем полюбить друг друга» - так вернее.

- Я не слишком поторопился? – спросил он, когда мы вернулись домой из «Алькрона». – Мне показалось, ты испугалась.

- Не знаю, - честно ответила я. – Может быть. Немного. Немного испугалась. Слишком все быстро. Но спасибо, что дал возможность не отвечать сразу.

Запах роз в вазе мешался с запахом хризантем – что-то странное, сладко-горькое. Мы сидели на диване в гостиной, пили терпкое красное вино с таким же горьковато-сладковатым привкусом. Тихо играла музыка, мерцали огоньки на елке. Мне вдруг показалось, что моя жизнь – как спираль, которая вьется, делая круги вокруг центра – Праги. Все самое важное у меня было связано именно с ней.

- Какие старые игрушки, - я встала и дотронулась до стеклянного солдатика с ранцем за спиной. - Stojí voják na vartě, na vartě... Это мне дедушка пел, когда я маленькая была.

- Словацкая песня, - кивнул Алеш. – А игрушки – еще моей прабабушки. Марта их очень любит.

- Хочешь, расскажу один мамин секрет? – засмеялась я. – Когда ей было года три, ее привели на елку к министру обороны Мартину Дзуру. Слышал про такого?

- Ну кто же про него не слышал.

- Дедушка переводил самых-самых генералов из штаба Варшавского договора. Ну и на елке тоже с ними был. И маму с собой взял. Ей предложили выбрать любую игрушку с елки. Она выбрала божью коровку. А заодно влюбилась в Дзура. До сих пор вспоминает: мол, это был самый красивый мужчина из всех, кого я когда-то любила. А берушка у нее до сих пор хранится, только с дырой в животе: кот елку уронил.

- Анна, - Алеш покачал головой, - на тебе надо жениться хотя бы уже ради такой тещи. Пани Алла великолепна.

Он потянул меня за руку к себе, и когда я села рядом, сказал тихо:

- Может, я и правда слишком тороплюсь, но… я очень боюсь потерять тебя снова.

Я сидела, поджав ноги, запрокинув голову ему на плечо, закрыв глаза. Алеш держал мою руку и поглаживал пальцы, один за другим, как когда-то в такси. Тепло его дыхания, запах елки и прохладного парфюма, музыка, огоньки, медленно гаснущие и загорающиеся снова – все это завораживало, гипнотизировало.

Его глаза, в которые хотелось смотреть долго-долго, губы, от которых было не оторваться, руки, от которых по всему телу разливались горячие волны…

Та ночь была совсем другой. Так мягко, нежно, неторопливо… Я таяла от его поцелуев и прикосновений, растворялась, исчезала. Он шептал мне на ухо слова, от которых жарко горели уши и так же жарко отзывалось внутри. А я отвечала – по-русски, и даже если Алеш не понимал значение слов, он не мог не понять те чувства, которые я в них вкладывала.

- Анна… - повторял он, и мое имя рассыпалось льдистыми искрами, прохладно-голубое, мерцающее в темноте.

Потом я уснула, тесно прижавшись к нему, обняв, но даже во сне чувствовала тепло его тела и запах, от которого кружилась голова. Почти уже забытое ощущение полного покоя и безопасности…

- Прости, Анна, мне надо немного поработать, - сказал Алеш смущенно. – Закончить пару рисунков. Ты еще мою мастерскую не видела. Пойдешь со мной?

- А я не буду тебе мешать? Может, мне лучше пойти погулять?

- Не будешь. Наоборот – будешь моей музой.

Мы спустились по лестнице на первый этаж, где была всего лишь одна дверь, и оказались в огромном помещении, размером, наверно, со всю квартиру Алеша.

- Тут темновато, конечно, - сказал он, включая лампы дневного света. – Но я приспособился.

Не знаю, чего я ожидала: творческого хаоса или наоборот идеального порядка, как в операционной, но в реальности не оказалось ни того, ни другого. Вполне умеренный беспорядок, который для хозяина – верх удобства, когда все, что нужно, можно найти не глядя. В мастерской было три рабочих стола, два рядом, один поодаль. На одном компьютер, сканер и планшет, на втором, с наклонной крышкой, всевозможные принадлежности для рисования. Третий – даже не стол, а что-то сложное и огромное для ювелирных работ. Там была и небольшая печь с вытяжкой, и газовая горелка, и разные тиски – в общем, множество вещей,  даже названий которых я не знала.

Вдоль стен стояли стеллажи с книгами и всевозможными коробками и коробочками. В одном углу сиротливо притулился мольберт с прикрепленным чистым листом плотной бумаги, напротив, на тумбочке – кофеварка и микроволновка. С широкого красного дивана свисал пушистый серый плед, а на кофейном столике мерцала мишурой крохотная искусственная елочка. На стенах висело десятка полтора картин – в основном пейзажи, маслом и акварелью.

- Это твои? – спросила я, рассматривая акварельный осенний лес – пронзительно тревожный, до дрожи.

- Акварели мои, - рассеянно кивнул Алеш, перебирая бумаги на столе. – Масло – отца. Ты нам кофе не сделаешь?

Я приготовила кофе, поставила перед ним чашку, а сама со своей забралась на диван и накрылась пледом: в мастерской было нежарко. Алеш включил в компьютере какой-то плей-лист и с головой ушел в работу. Он сидел за наклонным столом, рисуя что-то пером на листе бумаги, прикрепленном к доске.

- Алеш, - тихо позвала я, - извини, тебе не мешает, что я в спину смотрю?

- Нисколько, - коротко ответил он, даже не повернувшись.

Допив кофе, я поставила чашку на столик и задумалась.

Эти дни прошли настолько идеально, что это даже пугало. И Алеш был не менее идеален. Он спешил исполнить любой мой каприз, сделать все, чтобы мне было приятно и удобно. Да и сам был великолепен во всем. Просто сказочный принц. Я даже не знала к