— Ты ему об этом скажи, — проворчал Димка довольно неразборчиво. — Этот слюнявый свинтус только и может, что жаловаться на свою потенцию и якобы низкую зарплату, хоть и разъезжает по курортам два раз в год.

Арсений поднес палец к своему лицу и, зачем-то осмотрев, засунул в рот. В голове слегка шумело, хотя и выпил-то Полтавцев всего ничего. Давно не пил, сноровку потерял, этак его с одного литра разберет… Надо притормозить.

Отставив алкоголь в сторонку, парень налег на тарталетки с рыбой. Хоть оба и поели, но неплохо было бы уплотнить пространство в желудке, дабы уменьшить влияние пивных паров на мозг.

— Знаешь, Арс, — Димка прищурился, отпивая еще один глоток пенистого, — вот думал я недавно: жаль, что ты — не девчонка. Готовить умеешь, массаж практикуешь, не транжиришь деньги на шмотки, слушаешь всегда внимательно, когда я что-нибудь рассказываю. Вот честно, был бы ты девкой — без вопросов предложил встречаться по-настоящему. Ну, как полагается, — Димка хмыкнул и припал губами к бокалу.

Полтавцев криво усмехнулся. Ну, конечно! Все упирается в то, что у него есть член. Но раз уж Димка заговорил об этом, может, предложить ему…

— Дим, — мягко проговорил Арсений. — Раз я, все-таки, не девушка, то не мог бы ты прекратить эту игру в «люблю-мы-теперь-парочка»?

— Ну, а чего не так-то? — оторвался от пива Ерошихин, повернув голову в сторону друга. — Фигня, блин! Мы оба натуралы, так чего стесняться? — хмыкнул Димка. — Прикольно же перекидываться шутейками.

— Мне не прикольно, — внезапно разозлился Арс. Глаза полыхнули гневом и каким-то отчаянием. — Я так больше не могу!

— Ч-что? — обалдел от странной реакции Димка. — Эй, Арс, что не так?!

Подобная вспышка эмоций оказалась совсем не в характере, обычно привыкшего к затеям друга, Арсения. В этот раз все почему-то было иначе.

Полтавцев изо всех сил прикусил язык, с которого рвалось: «я — гей!», и медленно выдохнул.

— Да как-то надоели эти «голубые» шуточки, — пожал он плечами. — Этак до поцелуйчиков докатимся и гуляния под ручку, оно надо?

— Не злись, — Димка пьяно вздохнул и, потянувшись к Арсу, придвинул того за плечи к себе, прижимая к боку. — Ну, поцелуйчики, и что? Ты дружбан моего детства, и я ценю тебя так же, как и самого себя, — он прижался губами к виску Арса, мягко целуя его и глубоко втягивая в себя аромат его геля для душа. — И ты — сокровище, Арси, — становилось ясно, что Димка нахерачился до розовых соплей. — У меня никогда не было и не будет кого-то ближе, чем ты.

— Вот как? — горько переспросил Полтавцев. — Ну, как скажешь… — он положил руку Димке на затылок и склонился к губам, обдавая их горячим дыханием. До прикосновения оставались считанные миллиметры.

— Черт… — вдруг прошипел Димка, застигнутый врасплох

Арс тянулся к нему, обжигая взглядом теплых карих глаз из-под пушистых ресниц. Сердце пьяного Ерошихина забилось в бешеном ритме, а отсутствие близости с кем-либо последнюю неделю ударило буйным недотрахом. Кровь в жилах едва не кипела, когда он внимательно изучал лицо Арсения, уделяя пристальное внимание его влажным манящим губам.

— Арс, я… — что он хотел, Димка так и не смог договорить, отставляя в сторону бокал и, обхватив шею друга, притянул его для поцелуя.

Время словно замерло, для Полтавцева, закрутив в водовороте острого блаженства. Он с упоением отдавался этой капле выстраданной мечты, и даже не собирался ломать голову, как быть потом. Что дальше? Не важно. Пусть идет, как идет. Лишь бы только не закончилось сию секунду.

И, все же, где-то на периферии сознания тонко и предупреждающе звенело — не лезь на рожон! Одно дело, когда инициативу проявляет Димка, который сам себя оправдает легко и без напряга, и другое — если Арсений, со всем своим «радужным» опытом преступит черту и будет, благодаря этому самому опыту, обнаружен. Потому что, новичок остановится, банально не зная, что делать. А Полтавцев… Полтавцев не остановится, если начнет. Только не с Димкой! И это будет форменный кошмар.

Арс не отвечал, но Димка будто бы этого не замечал вовсе, проникновенно поддевая чужие губы. Взгляд Ерошихина медленно скользнул к полуприкрытым глазам Арсения, их мечтательному выражению. То ли он тоже напился, то ли не против интересного эксперимента…

И Димка вновь потянулся к другу, тихо промычав себе под нос. Рука парня легла на талию Полтавцева, вцепившись пальцами в ткань футболки и комкая ее, словно это она была повинна во всем том непотребстве, что в данную минуту происходило.

Полтавцев решился обхватить шею Димки, словно боясь, что тот отстранится, исчезнет, прервет столь сладостный контакт губ. И пусть этого пока не происходило, но чутье подсказывало, что вот-вот…

Умом он понимал, откуда ноги растут. Ерошихин — прожженный натурал, но кого по молодости или юности не тянуло на приключения? Даже люди в солидном возрасте этим грешат. И кто-то способен остановиться, осознав, что данное не для них, а кто-то бросается с головой во все тяжкие.

Арс не верил, что Димка из второй категории. Точнее, не хотел верить, чтобы не обнадеживать себя лишний раз, не дарить безумную надежду, которую похоронил семь лет назад, молча страдая и тоскуя по несбыточному. Не важно, насколько хорошо он знал своего друга. Да, тот был падким на различные авантюры, пусть и с интуитивной осторожностью выбирая лишь те, кои не принесут ощутимого вреда. Но неизвестно, в какую категорию Ерошихин отнесет эту, по степени опасности, когда внезапно опомнившись, трезво посмотрит на ситуацию.

Едва Арс приоткрыл рот, впуская в себя наглый язык Димки, тот несдержанно застонал. Пальцы зарылись в мягкие кудряшки на затылке Арсения, и, не ощутив привычной длины женских волос, Дима замер на минуту, после чего его, наконец, осенило, что он творит. Засосать друга детства — это пол-беды, а вот получать от этого странный и непривычный кайф — совсем другое.

Ерошихина словно обухом шибанули, а сверху плитой приложили. Такой, бетонной, с торчащими гвоздями и арматуринами, которые тут же впились в пьяный мозг вспышками осознания, что он — придурок и алконавт, допившийся до гейских штучек. Поддел друга, называется!

Очень неохотно прервав поцелуй, Дима отстранился, уставившись в лицо Арса, затем убрал руки, шокировано вглядываясь в карие омуты напротив. Полтавцев медленно и аккуратно распутал конечности на шее Димки и тоже отодвинулся, стараясь выровнять дыхание. Внутри все еще бушевало, но он постарался взять себя в руки и смущенно выдавил:

— Ну, вот, говорил же, доиграемся