«Врет! Она все врет», – так и рвалось из меня. Но я продолжала молчать, только сильнее стискивала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Почти до крови.

По словам Абигайл она просто беззлобно поддразнила Хелен, как делала всегда. А я вдруг набросилась на нее с кулаками.

– Леди Грин! – страдающим голосом тянула эта мерзавка. – Знаете, девочки в нашем классе боятся Килей. Она неуравновешенная. Может, дело в ее магии? Мой папа рассказывал мне за ужином, что когда у подростков магия нестабильная, то это влияет на психику! Один такой аркановец даже начал нападать на волшанов одноклассников. Представляете?

– Посоветую вашему отцу, Бетелл, не давать вам читать мерзкие желтые газетенки, – сухо сообщила леди Грин. – Продолжайте.

– А Килей еще и на старшие классы накидывается! Недавно при лорде Лоу начала обзывать Леонара Гловера как портовый грузчик!

– Про вашу драку вы закончили?

– Да, но…

– Килей, ваша очередь. Бетелл, помните про исключение из школы.

Я бросила быстрый взгляд на Абигайл. У нее на виске, рядом с кокетливым золотистым завитком, билась жилка. Чувствовалось, что девушка в ярости, но при леди Грин старается сдерживаться.

– Килей, вам нечего сказать?

– Есть, – спокойно ответила, выдерживая взгляд преподавательницы. – Мы с Хелен проходили мимо Бетелл и ее подруг, когда она сначала оскорбила меня, намекнув на нестабильную магию. А затем, когда Хелен вступилась, сказала, что ей стоит помолчать. Мол, подружилась с богачкой и бегает хвостиком. Но, леди Грин, разве в стенах школы мы не равны? Разве одно из правил школы не звучит как «Никогда не сравнивайте социальное положение своих одноклассников. Это неэтично и может послужить оскорблением»? Хелен – одна из лучших учениц, она добрая, она никогда никого не оскорбляет. А Бетелл ткнула ее носом в происхождение!

– Я услышала вас, Килей. Теперь можете замолчать.

Я открыла рот… и закрыла, под взглядом леди Грин. Ну… уже и так сказала все, что могла.

Преподавательница прошлась взад-вперед по кабинету, платье едва слышно шуршало в такт шагам. Фьюрри уже бессовестно дрых, раскинув лапы в стороны и выставив светлый, в серых пятнах живот. Шары под потолком чуть заметно гудели.

– На территории Мимамо драки запрещены, – сообщила наконец леди Грин. А мне захотелось поежиться. Неужели исключат? Только не это!

– Килей, ваша магия настолько ужасна, по крайней мере, на данный момент, что вас проще исключить. Чтобы не мучить ни вас, ни преподавателей.

Я сглотнула и поняла, что в глазах начало щипать. Нет, нет! Не реветь! Только не разреветься на глазах у леди Грин и Абигайл. Вот позорище-то будет!

– Бетелл у нас ученица получше, – продолжала леди Грин тем же задумчивым тоном, – думаю, по десятичной шкале у вас будет твердая семерка. Но Бетелл, вы порой и правда весьма заносчивы. Я еще переговорю со свидетелями, как все было. Идите.

Что?

– Вы нас отпускаете? – Абигайл прижала руки к груди.

– И не надейтесь. Вы отправляетесь в свои комнаты, леди, и ждете вердикта. Если я решу, что ваша вина достаточно тяжела для исключения, то никакие слезы и деньги не помогут. Выходить вам запрещено. Считайте это домашним арестом. Еду попросите принести подруг. Ах да, и еще.

Леди Грин быстрым изящным движением нарисовала в воздухе незнакомую мне руну, проговорила, точно пропела:

– Вердик морете.

И от одного из водяных шаров оторвались две длинные капельки, размером с мизинец. Красивые, переливающиеся в свете двух светильников. Они подплыли к леди Грин, затем одна из них направилась ко мне, а вторая – к Абигайл.

– Следилки, – прошептала та. – Но это же унизительно!

– Унизительно, Бетелл, будет идти на выход с вещами на виду у всей школы, – отрезала леди Грин. – А это гарантия того, что вы не попытаетесь выбраться из комнаты и не будете шушукаться с подружками. Все, свободны!

И так звучал ее голос, что мы разом развернулись и, едва ли не маршируя, направились к двери. Абигайл явно хотела вырваться вперед, а я решила ей не мешать. Так что спокойно дождалась, пока она выйдет, и перехватила дверь, которую явно пытались захлопнуть так, чтобы попасть мне по носу.

Следилка летела за мной и не особо докучала. Правда, на нее все обращали внимание. И когда я пробиралась коридорами, то чувствовала на себе взгляды. Тут и там раздавались шепотки, а одна девочка из первого класса встала прямо передо мной и звонко спросила:

– Тебя выгонят, да?

– Элис, а ну иди сюда!

От группки старших классов отделилась высокая рыжеволосая девушка. И оттащила малышку. Судя по тому, как они оказались похожи, та приходилась ей младшей сестрой.

– Извини, – пробормотала рыжеволосая, – она у нас очень непосредственная.

Я выдавила улыбку и постаралась не перейти на бег. Как же мне хотелось вернуться в Клейрон! Пусть он маленький, пусть там невозможно хранить секреты, но я, по крайней мере, чувствовала бы себя защищенной. А тут пока что учеба приносила в основном лишь проблемы и разочарования.

Только Адриан как луч света.

Я вдруг ощутила особо неприязненный взгляд, не выдержала и посмотрела в ту сторону. Чтобы заметить Леонара. Тот стоял в окружении одноклассников и разглядывал меня так, словно я голой пробежалась по школьному саду.

Мой «недожених», вместо того чтобы ринуться поддержать невесту, сделал шаг назад и храбро укрылся за спинами друзей. Ну, с этим все понятно.

Казалось, прошли месяцы, пока я добралась до комнаты. Там закрыла дверь и села в кресло. Потом вскочила, вспомнив про дневник, и… плюхнулась обратно. При следилке не хотелось показывать его. Что-то мне подсказывало, что подобная вещь может заинтересовать леди Грин.

Чтобы хоть как-то скоротать время, я села за уроки. Написала длинное эссе по истории происхождения мира на тему «Роль волшанов в развитии магического потенциала». Вызубрила новые слова на хольдо, потренировалась в составлении предложений. Что осталось еще? Ага, новые руны! Их я изучила довольно быстро, заодно повторила старые и попыталась заставить их работать. В качестве подопытного взяла один из цветков Хелен. Они росли в горшках, на подоконнике, и весьма успешно цвели. В итоге полить мне его не удалось. Зато после моих нескольких попыток достучаться до магии почему-то расцвел еще более пышным цветом.

А еще до зуда в пальцах хотелось написать Адриану. К тому же мне все не давал покоя подслушанный разговор на ярмарке. Что такое улленару? Неужели кто-то собирается проникнуть в школу? Может, стоит рассказать преподавателям?

«Ага, и спросят они, с кем ты там ходила. Или сами смогут узнать. Что потом? Нет уж, пусть сначала скажут, что меня ждет за наказание».

Только бы не выгнали, только бы не выгнали.

Я все еще твердила эту мантру, когда в комнату шумно ввалилась Хелен.

– Держи! – выдохнула она, выкладывая на стол огромный пакет. – Я пожаловалась госпоже Конорс, что ты под домашним арестом. И очень голодная. Так она туда и булочки