- Вот и все, – довольно ухмыльнулся бретон, – теперь катись в Обливион, детка.
Зачарованный клинок легко пронзил грудь женщины. Валя ошарашенно посмотрела на лезвие, торчащее из ее тела. По мечу бежали красноватые искры, отражаясь в глазах Фрея. Мерсер смотрел на Валентину с нескрываемым торжеством, и тут бы ему выдернуть клинок и сматываться, но он стоял. Так он и остался стоять, когда Валя с трудом подняла свой сталгримовый меч и вогнала ему чуть ниже шеи. Струя темной крови выплеснулась изо рта бретона, раздался неприятный хруст позвонков. Тут же Валентина почувствовала, что соленый вкус крови наполнил ее рот, а из груди донесся жуткий хрип. Позади женщины послышался всплеск и удар падающего тела: это потерял сознание Бриньольф, освобожденный от заклятия Мерсера. Женщина натужно улыбнулась, удивляясь тому, что ей совсем не больно, несмотря на сквозную дыру в грудной клетке, а затем ее ноги подкосились. Враги упали на каменный пол, и их кровь смешалась с заливающей его водой.
- Если бы я был бардом, то я бы сложил красивую песню о том, как воинственная дева выследила предателя и разделалась с ним ценой своей жизни.
Валя озадаченно смотрела сверху на свое тело, лежащее в воде, и удивлялась тому, как много в ней оказалось крови.
- Я умерла? – спросила она.
- Да, умерла, – будничным тоном ответила серо-зеленая субстанция, возникшая рядом.
- Тогда почему я говорю с тобой? – удивилась женщина. – А не иду по коридору, в конце которого свет?
- Я не знаю, как бывает в твоем мире, но здесь мертвые не всегда отправляются в Обливион или Совнгард после смерти. Хотя, твой мир пытается вернуть тебя, и я держу твою душу здесь лишь благодаря своим силам.
- Зачем? – все звуки, кроме голоса Молага Бала исчезли для Валентины, поэтому она наблюдала за происходящим так, будто смотрела немое кино.
Женщина видела, как пришел в себя Бриньольф, стянул с лица капюшон и маску и с ужасом на лице подполз к ее телу, из которого по-прежнему торчал клинок Мерсера Фрея. Видела, как Карлия наконец справилась с упавшим на нее листом металла, с трудом встала и, сильно хромая, подошла к норду. Видела, как дрожали руки Бриньольфа, когда он вытаскивал меч из Валиного тела, как блеснули слезы в лиловых глазах данмерки, когда та положила ладонь на плечо мужчины.
- Затем, что я могу продлить твое существование, – осторожно произнес даэдра и замолчал, очевидно ожидая реакции на свои слова.
- Ты предлагаешь меня оживить? – в лоб спросила Валя.
- Да, но тут не все так просто...
- А, я, наверное, стану вампиром, или какой-то еще дрянью? Нет, такого мне не нужно, – если бы Валентина сейчас имела руки, она бы наверняка отмахнулась от Молага Бала.
- Никаких подвохов, ты будешь такой же, как была до сих пор. Сложность только в том, что твой мир не признает оживления мертвых, поэтому для него ты останешься мертва, – даэдра говорил будничным тоном, будто пересказывал нудную книгу.
- Значит, я не вернусь, – подытожила Валя.
- Нет, не вернешься, зато ты будешь с ним, будешь жить, пока на умрешь еще раз. Но тогда твоя душа будет моей, как маленькая плата за услугу.
- У меня есть время на раздумья? – спросила женщина.
Молаг Бал помедлил с ответом:
- Немного, долго держать тебя в таком виде я не смогу, пока твоя душа еще часть твоего мира, она стремится туда. Я же оживлю тебя как часть Нирна, ты станешь не гостьей, но хозяйкой. Подумай, для тебя тут столько возможностей...
- Но это не мой дом, – перебила даэдра Валя.
- Дом? – насмешливо переспросил Валин собеседник, а женщина заметила, что вода в зале уже достигала пояса Бриньольфу, что и говорить о невысокой Карлие. Мужчина вырвал сталгримовый клинок из горла Мерсера и забросил Валино тело себе на плечо. Данмерка же живо обчистила карманы мертвого Главы Гильдии воров, в ее руках сверкнул крупный розовый камень – один из Глаз Фалмера.
- Что есть твой дом, Валентина? – продолжал Молаг Бал. – Сколько лет своей жизни ты провела в путешествиях? Ответь! Здесь ты будто рыба в воде, ты сражаешься, в твоей крови кипит страсть, ярость, ты героиня. А кто ты там? Валя, я видел твои сны, я знаю о твоем мире от тебя же, он еще более чужд для тебя, чем Нирн.
Валентина помолчала, она понимала, что в общем-то даэдра прав. Даже более прав, чем этого хотелось бы самой Валентине.
- Погоди, – сказала женщина своему собеседнику, – может они еще бросят мое тело здесь. Какой смысл мне оживать в затопленном подземелье?
- Ты сама-то веришь в это? Он влюблен в тебя, а она чтит традиции и честь. Нет Валя, они бросят твое тело только если от этого будет зависеть их жизнь. Но выберутся они легко, в этом я им помогу.
Кусок потолка над самой головой статуи рухнул, и Карлия с Бриньольфом уставились на открывшийся проход. Данмерка что-то сказала своему спутнику и красноречиво ткнула пальцем в дыру на потолке, норд сдержанно кивнул и, таща на себе Валю, принялся карабкаться на голову Фалмера.
- Думай Валя, думай,- отеческим тоном сказал даэдра. – Времени у тебя мало.
Серо-зеленое пятно начало медленно растворяться в сыром воздухе подземелья, а Валентина так и осталась висеть в пространстве, неподвижная и бесплотная.
- Эй! – спохватилась она. – Подожди! Как мне выбраться отсюда? У меня же ног нет!
- Иди не ногами, Валя, а разумом, – голос Молага Бала был едва слышен.
“Не ногами, а разумом”, – женщина попыталась сосредоточиться на том, что хочет следовать за Бриньольфом и Карлией, когда пространство понеслось на нее с бешеной скоростью. Валя попыталась прикрыть лицо руками, когда поняла, что рук, да и лица тоже, у нее теперь нет. Она промчалась сквозь каменную стену с металлическими трубами, и мгновение спустя оказалась за спиной у тяжело бредущего норда. Бриньольф и Карлия двигались по узкому проходу пещеры туда, откуда лился холодный дневной свет.
Они вышли из небольшой пещерки, расположенной в склоне горы. Последние лучи угасающего солнца отразились в глади небольшого озера, будто в зеркале, и Бриньольф, отвыкший от света, невольно прищурился. Норд натужно дышал, а недавние раны от стрел открылись и кровоточили, но он упорно тащил свою ношу. Карлия сильно хромала, из-под
