Те двое, что надзирали за ними, небрежно прислонились к стене у выхода в коридор. Наверху на балюстраде показались еще двое. Кто-то решил, что на дворец Октавианов нужно идти целой небольшой армией.

Все громилы, которых Аура и София видели до сих пор, были одеты в черное и серое. Одежду, похоже, собирали с миру по нитке. Только на коротышке с визгливым голосом был костюм с претензией на элегантность – очевидно, чтобы показать, что он пользуется особым доверием хозяина.

Он вернулся и велел двоим вооруженным надзирателям у перил расступиться, оставив проход пошире. Сам он тоже отступил с дороги, освободив место на середине галереи для нового лица, выступившего под свет люстры.

– Спасибо, Бафор, – гортанным голосом сказал старик. Он положил руки на перила и даже не пытался скрыть, что нуждается в опоре. Длинные седые пряди свисали с черепа, как обмякшие водоросли, щеки ввалились, шея была морщинистая, как смятый пергамент.

На первый взгляд он ничем не отличался от других неухоженных стариков, какие со времен великой инфляции все чаще встречались на улицах. Еще в Сванетии он ходил, опираясь на палку. Аура с удивлением осознала, что совершенно не помнит его лица. И все же у нее не было сомнений, что это действительно Лисандр.

– Лисандр, – сказала она, – не стану притворяться, что я удивлена.

– Аура, дорогая! – Он улыбался. – Я был бы по-настоящему разочарован, если бы ты меня не раскусила. Правда, я надеялся, что мы увидимся не при таких обстоятельствах.

– Это ты выбрал и место и обстоятельства.

– Не все получается так, как нам хотелось бы.

– Твоя дочь, я думаю, с тобой согласилась бы – если б твои лакеи не предпочли засунуть ей в рот кляп и заодно едва не проломили череп.

Лисандр мрачно взглянул на Бафора:

– Это правда?

– Она безбожно преувеличивает, хозяин.

– У Сильветты кровь в волосах! – настаивала Аура. – Кляп я ей вынула, но за это один из твоих людей едва не избил меня до полусмерти.

– Это она его избила до полусмерти! Конечно, этот болван получил по заслугам. Но…

– Иди займись ее раной! – приказал Лисандр. – И выясни, кто ее нанес. Доложи мне его имя.

Бафор поклонился и побежал вниз по лестнице, по пути бросив на обеих женщин разъяренный взгляд. Он скрылся в коридоре, ведущем к гостиной.

София рассмеялась звонким девичьим смехом и сказала:

– Похоже, большинство присутствующих – члены одной большой, любящей семьи.

Лицо Лисандра словно парило над носовой фигурой. Ее вытянутые руки казались чудовищными наростами на его теле.

– Все могло быть так просто, – сказал он Ауре. – Я знал, что ты пойдешь по следу, который я для тебя проложил. Ты приехала в Прагу, вы познакомились с Софией, прониклись доверием друг к другу… Мир мог расстилаться у ваших ног цветущим лугом, вы не находите? Ведь все мы стремимся к любви и гармонии. Вы должны быть мне благодарны, особенно ты, София. Я послал к тебе дочь Нестора, прекрасно зная, что она тебе понравится. Не будь она такой хорошенькой, ее можно было бы принять за отца, вернувшегося с того света.

София искоса взглянула на Ауру, притворившись задумчивой.

– Да, – сказала она тихо. – В ней много от него.

Лисандр весело захлопал в ладоши, воскликнул «ну вот и хорошо» и вдруг без перехода снова заговорил серьезно:

– Глупо только, что ты, Аура, не смогла сосредоточиться на том, что действительно важно. Нет, тебе обязательно нужно было всюду совать свой нос, а потом еще наткнуться на этих идиоток-сестриц.

– Тебе незачем было убивать сестер Каскаден, – ледяным тоном ответила Аура. – Они понятия не имели о… – тут она на мгновение примолкла, потому что ее осенила идея, – о том, что на самом деле происходит.

Она тут же отогнала пришедшую мысль. Не сейчас.

– Но эти близнецы отвлекали тебя от твоей настоящей цели. Я решил, что разумнее будет тебя изолировать, чтобы вы с Софией… оставались близки.

Ауре очень хотелось бы знать, почему София вдруг заулыбалась, но она сказала себе, что это уже совершенно неважно. То, что здесь происходит, явно не перейдет в любовь и гармонию, как бы Лисандр ни распинался об этом с саркастическим упоением.

– А убийства девушек в Праге? – спросила она, чтобы не выдать, чем на самом деле заняты ее мысли. Не ищите ее тела. Ищите ее дух.

– Продолжение экспериментов, которыми в свое время занимался Моргант. – Лисандр пренебрежительно махнул рукой. – Результатов я не добился и прекратил это дело. Нет смысла губить новые человеческие жизни, если это не приносит никакой пользы. Цветок сделал меня бессмертным, но вы посмотрите на меня! Кому охота в таком состоянии жить вечно? Я надеялся, что с помощью девической крови можно хоть чего-то добиться. Это было одно из заблуждений Морганта. Ложная теория. – Уголки его губ дрогнули при взгляде на Софию. – Не так ли, графиня?

Она ничуть не удивилась, что он знает о ее прошлом. Аура была уверена, что сам Лисандр вряд ли знал историю рода Батори – он никогда не дотягивал интеллектуально до Нестора и Морганта, в свое время он и сам это признавал, – но богатство, очевидно, позволило ему купить нужную информацию. Он, надо думать, успел направить усилия сыщиков, ученых, а может, и алхимического сообщества Праги на разгадку тайны Софии Люминик.

– Ты хочешь вернуть себе молодость?! – крикнула София. – Я могла бы тебе это устроить.

– О, это звучит, как музыка!

Что-то в наигранно мелодраматических интонациях Лисандра тревожило Ауру. Он вел себя как человек, у которого есть тайный козырь; похоже, он был уверен, что дело давно решено в его пользу. Но что это был за козырь? Или кто? «Я!» – пронеслось у нее в голове. Ну конечно, он уверен, что София ему уже не нужна – только Аура. Лисандр думает, что она давно выведала интересующий его секрет. И вдруг ей пришло в голову, что он, возможно, недалек от истины – просто она еще не сделала нужных выводов.

Но София в упоении торжествующей ярости ничего не замечала.

– Я могла бы дать тебе то, о чем ты так мечтаешь! Но я, поверь, лучше умру на месте, чем исполню твое желание. Я пришла сюда, чтобы сказать тебе это в лицо и видеть при этом твои глаза, Лисандр! Ты подстроил убийство Нестора. Тебя он ненавидел и презирал сильнее, чем всех других своих заклятых врагов, сильнее, чем Морганта. Ничто на свете не заставит меня тебе помогать. По мне – живи на здоровье еще тысячелетия в этом мешке из гнилой кожи и рассыпающихся костей. Желаю тебе всех болезней, всех мучений, какие несет с собой старость. А когда ты наконец сойдешь с ума, не вынеся этого, тогда, надеюсь, перед глазами у