Мысль о Хильде заставила его почувствовать укол совести. Он старался не думать о ней, но теперь, когда пришел долгожданный день побега, мысли о ней так лезли в голову. Обычно он отгонял их, вспоминая о своей матери и сестрах. Как они? Живы ли еще или война забрала и их? Ждут ли они его?

Но сегодня он решил не гнать Хильду из своей головы. Временами он думал, чтобы было, останься он с ней. Одобрил бы Бьорн? Раньше все эти мечты, легко отгонял вид Кайя, но какая разница теперь? Скоро он покинет это место, и никто не сможет забрать у него эти мечты.

Он пробыл здесь почти месяц, и за это время очень привык к этому месту и людям, что в нем были. Он носил такую же одежду, делил с ними стол, и все реже слышал в свою сторону «чужак». Островитяне оказались дружелюбным народом. И от того, что он собирается ускользнуть в ночи, как мышь, ему становилось совестно и противно от себя.

Умыв лицо еще раз, он вышел из комнатушки. Астрид помогала Бьорну накинуть меховой плащ. Из-за кольчуги и мехов, он казался гораздо больше. Черная борода заметно отросла, а сам Бьорн будто состарился. Глаза потухли, беспокойно глядели в пустоту.

Хильда сидела на стуле, стиснув зубы, и мрачно глядела в пол. Косу она распустила, и теперь ее каштановые волосы волнам струились вниз. Она словно предстала перед ним в новом свете, но при этом была такой же, какой он увидел ее впервые.

Травма отняла у нее много сил, лицо ее стало бледным от недостаточного пребывания на солнце, щеки чуть впали, а глаза болезненно слезились. Нога все еще доставляла неудобства, но теперь она могла кое-как ходить. Раннейген прекратила давать ей маковое молоко, и приходила к ним и утром и вечером.

— О, а вот и ты, Иаков! — Воскликнул Бьорн. На его лице, на секунду заиграла улыбка, но тухлая. — Долго же ты спал.

— Скорее впал в забытье.

Бьорн хмыкнул:

— Гляди осторожнее с этим, а не то можно не вернуться оттуда. Некоторые впали в забытье четыре дня назад, только не по своей воле. Опасное это дело… Ну, да ладно, что-то я сегодня разговорился. Странное настроение, — он уже подошел к двери, но вдруг обернулся, блуждая взглядом по комнате. Словно забыв что-то.

Наконец, взгляд его остановился на Хильде.

— Прощайте, — бросил он всем и резко ушел.

— Что это с ним? — спросил Иаков, садясь за стол.

Астрид ставила тарелки с едой:

— Сон дурной ему приснился, — ответила она. — Два волка: черный и белый. А белый волк в конце мясо нес в зубах.

Иаков ничего на это не ответил, но по спине его прошел холодок. Белый волк и ему снился. Да только, он не пускал его куда-то. Все тянул за одежду назад.

После завтрака Астрид пошла к мяснику, а Иаков вышел на улицу еще раз поглядеть на охотников. Влажный и прохладный ветер мягко трепал его за кудрявые волосы. Неподалеку он заметил во главе с Вильфредом, Вигге, Ивара и Кайя. Последний, видимо почувствовав, что на него смотрят, бросил на Иакова острый взгляд голубых глаз. И что-то было в этом взгляде, что заставило парня содрогнуться, что-то насмешливо-зловещее.

Вместе с ними стояло еще четверо мужчин. Он узнал только двух: Снорре и Балдера. Все были одеты в кольчугу, теплые шерстяные штаны, перчатки и шлемы. Порыв ветра взметнул черные плащи некоторых из них. Торнвальд, Ульве Безумный и Раемунд уехали пару дней назад, как слышал Иаков, и ждали их на месте.

Некоторые женщины и дети вышли с домов, чтобы проводить их и пожелать удачной охоты.

Рядом с воинами стояло четверо навьюченных коней. “Остальные видимо будут ехать в телеге, — подумал про себя Иаков. — Хорошие жеребцы, — заметил парень, разглядывая лошадей, — сильные и выносливые, но не самые быстрые. Верно, погони не будет”. Один вороной конь фыркнул.

В конюшне оставалось еще трое коней. Его выбор давно пал на гнедую. Она и подкована была лучше, и гораздо стройнее остальных. Иаков надеялся, что ее легкость, даст ему определенное преимущество в скорости. К тому же он не планировал брать много вещей.

Наконец, все было готово, и можно было отправляться в путь. Ивар, заметив Иакова, взмахнул ему рукой на прощание:

— Эй, как приедем, ты будешь чинить наше снаряжение, — бросил он в шутку. — Посмотрим, чему тебя Балдер научил за все это время!

Балдер на это фыркнул, но в лице его не было злости. Воины были рады предстоящей битве, и верили в ее счастливый исход. А если и были сомнения у кого, то гнали их прочь.

Только Бьорн был мрачен. Он и Вильфред стояли впереди и что-то обсуждали с обеспокоенным видом. Вильфред затрубил в рог, кони громко заржали и помчались вперед, поднимая за собой облако пыли. Кай в последний раз бросил на него злой и недоверчивый взгляд.

Иаков лишь тяжело вздохнул. Нет, он не должен размякнуть сейчас. Не время. Балдер поехал с ними, и он, наконец, был свободен от роботы. Иаков не хотел возвращаться в дом. Он пошел вперед, бесцельно блуждая по деревне.

Странное предчувствие опасности и тревога, что росла в сердце, привели его к дому травницы. Он неуверенно постучал в дверь. Ему открыли не сразу.

— Что-то случилось? — спросила она с беспокойным видом.

Иаков не знал, что и сказать. Он хотел бы уйти, но, что-то остановило его.

— Я-я…эх, — промямлил он. Он потер затылок. — Нехорошо мне, дух тяжелый, знаешь ли, какое-нибудь средство от этого?

Она пристально взглянула в его глаза, и ему вдруг послышался шепот: «От чего ты бежишь и куда?». Он резко отпрянул, но девушка никак не отреагировала.

— Знаю, — спокойно сказала она.

Она отступила в сторону, и пропустила его внутрь, не отводя глаз. Он бросил на нее короткий взгляд, и на миг она показалась ему столь чарующей, что он не мог его отвести. Унылая хата, словно наполнилась светом, исходящим от Раннейген. Иаков чувствовал, что-то знакомое в ней, что-то, что он уже встречал раньше.

«Я знаю, знаю, — шептал голос в голове. — Ответь мне, друг мой, помнишь ли ты меня?»

— У меня есть прекрасное зелье, — послышался голос из кладовки. — Из… А впрочем, неважно, не то ты еще запомнишь рецепт и перестанешь ходить.

Иаков, неуверенно оглядывающийся по сторонам, решил встать у стены.

— Я хотел поблагодарить… за помощь Хильде и за то, что дала укрыться, — он умолк так же неожиданно, как и заговорил.

Раннейген бросила на