— Хорошо, — прошептал он.

Раннейген вышла наружу. Небо было ясным. Солнце неспешно поднималось вверх. Аккуратно она ступала. К ее удивлению мертвых было немного. Деревня теперь выглядела серой, в копоти и грязи. Кое-где были пятна крови. На одном из домов она заметила кровавый отпечаток, тянувшийся к низу. А под ним лежал труп.

Жалобное скуление привлекло ее. Ранни обернулась и увидела неподалеку, ту собаку. Она лежала на земле, а сбоку у нее торчали внутренности. Сука жалобно скулила, глядя на девушку. Раннейген подошла и склонилась над ней, даже не зная как ей помочь.

Неожиданно топор отсек собаке голову. Девушка испугавшись, отскочила и упала на землю. Светловолосый мужчина вытер пот с лица и подал ей руку:

— Не пугайся. Жаль ее, — сказал он, присев на корточки перед собакой, — всю ночь бедняга промучилась. А хорошая была псина. Бросилась в бой, когда, волк ее щенка задел.

— Вигге, — крикнул кто-то издалека, — помоги мне мать твою!

— Пойдем, — сказал он, вставая, — твоя помощь пригодиться. Убитых немного, а вот раненых… Впрочем, не бойся, все не так страшно, как тебе кажется, — он похлопал ее по спине.

Раненых вели в чертог. По пути к ним присоединился рыжеволосый мужчина.

— Э-эх, ну и ночка, — устало протянул он. — Хвала Фреи не так много жертв.

— Странный этот волк был, — заметил Вигге, — на людей не кидался. Крутился у дома Вильфреда.

— Ага, если бы не Кай, то быть может все бы и обошлось. Дурак! А сколько я ему говорил, о-ох, да все бестолку.

— Не нравится мне это, Ивар, — задумчиво протянул Вигге, — что ж это за волк такой, что даже скотину не подрал?

— Да, ну, сдается мне одного барашка у Торена он сцапал, — Ивар кивнул в сторону возмущающегося мужчины:

— Это был молодой баран, кто мне возместит ущерб! А, я спрашиваю, чем мне семью кормить, как деньги заработать?! — Его старалась унять его дочь, Маргрета, но напрасно.

В чертоге уже все собрались. К ним подошел Вильфред:

— Ну, наконец, а то мы вас заждались. Раненых трое, четверо пали.

— Да-а, видели, — ответил Ивар.

Раннейген принялась помогать раненым, внимательно вслушиваясь в разговор своих спутников.

— Ну, что, Вильфред, — начал Вигге, хлебнув пива из кружки, — сам видишь, без ведьмака не обойтись.

— Вижу, вижу, — раздраженно фыркнул староста. — Да только, где денег на это взять. Дорого нам это обойдётся. Сам видел, эта тварь не убиваемая.

— А что делать? — вмешался Ивар. — Вильфред у нас на пятерых хватит добра, чтобы ведьмака нанять. Сам видел сколько драгоценностей мы привезли с того берега.

— Хорошо, — нехотя согласился Вильфред. — Я пошлю кого-нибудь за ведьмаком, а вы объявите о походе, — сказал он вставая. — Выдвигаемся через четыре дня.

Закончив с перевязыванием раненых, Раннейген отправилась на поиски Кайя. Жители потихоньку приходили в себя. Люди выходили на дворы и обсуждали происшествие, виня в этом то черных, то духов. Утро было туманным, небо затянула тонкая пелена туч.

Вечером были похороны. Тела погибших обложили хворостом, полили маслом и сожгли. Раннейген стояла в толпе, измотанная этим ужасным днем, который казалось, будет длиться вечность. Среди людей она заметила Иакова. Осторожно, она коснулась дна сумки, где лежало зелье.

Когда все закончилось, люди по обычаю направились в чертог, но Раннейген желала остаться одна. Месяц был полный, и ей казалось, что он взывает к ней. Сиреной, он ее завораживал и придавал больше силы, но теперь она почувствовала слабость и легкое головокружение.

Странное ощущение влекло ее к воде. Она боялась уходить слишком далеко от деревни, но влечение было сильнее страха, и она отправилась к озеру. Оно было чуть дальше ручейка и лежало ниже от деревни. Блики луны игриво мерцали на поверхности воды, взывая ее к себе. Но Ранни ждала встречи. Она знала, что он где-то поблизости. Ждёт ее.

Но никого не было, и Раннейген сбросила одежду на берегу и осторожно зашла в воду по щиколотки. Вода была холодной, но она еще не успела отвыкнуть от этого, а потому не чувствовала дискомфорта. Наконец, она окунулась полностью. “Скажи, что мне делать?” — она взывала к матери-воде, но та молчала. “Я больше не ее дочь, — пронеслось в голове у неё. — Я предала ее. Теперь ни вода, ни земля, ни птицы мне не ответят”.

Она вышла, и начала одеваться, как вдруг в кустах, она заметила его. Он сидел и смотрел за нею все это время. Черный мех поблескивал серебром при свете луны. На секунду страх сковал ее тело, но так же быстро и покинул его. Она протянула руку:

— Иди ко мне.

Черный Морок повиновался. Она коснулась его головы, потрепав слегка за ушком. Он был ростом почти с нее. Морда его была на уровне ее ключиц. Зверь купался в ласке ее рук.

— Зачем ты оставил старого друида? Зачем пришёл сюда? Зачем ты это сделал? — говорила она, хотя уже и не знала с кем. Уж не сама ли с собой. — Они не виноваты. Оставь их, не причиняй им зла, — она обняла огромную черную морду, стараясь не заплакать. — Отпусти меня.

Будто поняв ее слова, Морок отпрянул и умчался прочь. Раннейген вздохнула, и казалось, огромная тяжесть упала с ее плеч и она, наконец, почувствует облегчение. Но предчувствие подсказывало, что это не так, и она разразилась громкими рыданиями. В конце концов, она отправилась домой, где усталость одолела ее, и она уснула.

Во сне своем она увидела белого волка с лошадью, что нес в зубах окровавленное мясо.

========== Иаков ==========

Иаков открыл глаза. Минуло четыре дня с того побоища. Иаков сел на соломенный тюфяк. Рядом стояла мисочка с чистой водой. Он умылся. Блики бледного солнца играли на поверхности воды.

Он прислушался к звукам в доме. Все уже проснулись. Бьорн собирался в поход, и Иаков почувствовал трепет в своей груди. Четыре дня тянулись долго и волнительно. Четыре дня он готовился бежать, планировал свой путь, разглядывая карту Бьорна. Он даже умудрился сделать карту для себя с помощью кусочка полотна и уголька. Она мало чем походила на оригинал, но по ней вполне себе можно было следовать пути.

Временами он прогуливался за деревней, пытаясь разглядеть дальние дороги. Себе он наметил путь по северной дороге. Вечерами, когда темнело и становилось холодно, он усаживался на скамье у дома и глядел в небо. Хильда приходила к нему каждый вечер тогда, и