С телами Томми и чернокожего, чьего имени Андрей так и не узнал, обращались ничуть не лучше, чем с останками расстрелянных зомби, которых стаскивали сейчас под бетонный столб в центре Октябрьской площади. Двухголовый вожак тоже не ушел, его огромная туша – то, что от нее осталось под огнем конвертоплана, – отчетливо выделялась среди остальных тел некроформов.
Андрей попытался рассмотреть, целы ли головы у этого монстра, но взгляд опять поплыл. Ливадов закрыл глаза, подняв лицо к небу и прислонив голову к джипу. Почему-то легче, если не смотреть на всех этих суетящихся людей и не видеть Джонса. Его почти и не слышно тоже – гул в ушах мешал уловить, о чем все еще чешет языком Рамирес. Получится понять, только если очень постараться, а стараться Андрей не собирался.
На посадку заходил третий конвертоплан со звездно-полосатыми опознавательными знаками. Два других, раскрыв все люки, стояли в центре Октябрьской площади. Ее заполняли десятки людей – периметр оцепили солдаты в черной броне наподобие той, в какую были облачены похитители Андрея и Женьки. В казавшемся сейчас очень далеким две тысячи шестнадцатом году.
Были еще люди, много людей – кто тоже в броне, а кто налегке. Деловитая суета: к бетонному столбу в центре площади из расстрелянных зарослей папоротника все тащат и тащат неподвижных некроформов – бойцы в черной броне, по двое на каждого мертвеца.
В небе дроны. Ливадов приоткрыл правый глаз и заметил одного из них. А! Плевать на все. На солдат в черной броне, на остальных, крутящихся вокруг зомби, и даже на Рамиреса! Подавленный неудачей, все еще под остаточным действием парализующего газа, Ливадов действительно думал, что ему все до одного места.
Двое в черной броне подошли к Джонсу, они тоже безразличны. Взгляд успел отметить, что оба без винтовок, со снятыми шлемами и вроде с несколькими звездами на плечах – наверно, офицеры. Взор поплыл, Ливадов закрыл глаза, опустил голову. В ушах гудело.
Заговорили прибывшие по-английски:
– Мистер Джонс! Прошу вас! Не нужно формальностей! Мы ведь уже представились. Сидите, пожалуйста.
– Спасибо, лейтенант.
– Пожалуйста. Знаете, зачем мы здесь?
Джонс помедлил с ответом:
– Идентифицировали личность?
– Верно, но не только. Сами понимаете, случившееся требовало немедленных консультаций с центром.
– Понимаю.
– Ваша личность подтверждена, и вам дважды повезло, Джонс.
– Почему?
– Пусть капитан Кортни скажет. – Лейтенант выставил перед собой руки. – Он ведь вашим делом занимается.
– Моим делом?
– Вашим, – нахмурился капитан. – Я «безопасник». Вы же помните об этом?
– Нет, простите…
– Не советую юлить и забывать, что я уже представлялся, – с нажимом произнес капитан.
– Да, сэр.
– Так лучше. Приступим к делу. Ваша страховка полностью покрывает вызов конвертоплана и даже оказание медицинской помощи. Это первая хорошая новость. Вторая не столь хороша.
Артур Джонс напрягся. Что у «безопасника» на уме? С ними шутки плохи.
– Я получил приказ из центра, – продолжал капитан, – изъять ваши дроны и автомобиль. Только не нужно задавать глупых вопросов! Все из-за стаи. Прежде их фиксировали только в Мертвых землях, а до них очень далеко. Для общественности это преждевременная информация. Никто не должен узнать об этом факте. Никто! Понимаете?
– Понимаю, – вздохнул Джонс.
С «безопасниками» шутки плохи. Придется все отдавать.
– Рад, что понимаете. Сегодня вы подпишете бумаги, запрещающие разглашать любую информацию о данном инциденте. Как я уже говорил, мы изымаем дроны и автомобиль. Однако все не столь уж плохо. Вы, Джонс, получите компенсацию.
– Компенсацию? – удивился проповедник. Корпорация всегда скупа для рядовых граждан.
– Конечно! Потеря автомобиля и двух полуграждан, родственникам которых вам придется кое-что заплатить, а еще изъятие в пользу Корпорации имущества должны компенсироваться.
Капитан назвал сумму, которая с лихвой покрывала все потери. Джонсу предложили не только стоимость имущества, но и цену молчания. Надо соглашаться. «Безопасник» здесь не случайно: если Джонс заартачится, то разговор будет совсем другим.
– Согласен, – торопливо закивал Артур. – Русского вы тоже заберете?
– Нет, – покачал головой лейтенант. – Русского здесь нет. Это объект без следов какого-либо присутствия нетчипа. Ему никогда не имплантировали его, он не из Красного сектора и центру совершенно неитересен. Он полностью ваш.
– Не интересен? Но кто же он?
– Прежде всего это ваша собственность, на которую никто не покушается, а еще отпетый дикарь.
– Но он свободно говорит по-русски.
– Что с того? – «Безопасник» несильно пнул раба по ноге. – Центру абсолютно все равно, откуда он знает язык красных. Вполне возможно, что сбежал из их сектора. В любом случае это ваша законная собственность. Можете делать с ним все что угодно. Можно прикончить прямо здесь. Вам помочь с этим?
– Судя по вашему виду, – хмыкнул лейтенант, – вам, Джонс, от него крепко досталось.
– Да уж. – Глянув на раба, Артур почувствовал, что закипает. – Вы можете вывести его из этого скотского состояния? Я хочу, чтобы он все понимал и все чувствовал.
– Запросто, – сказал лейтенант. – Медик сейчас будет здесь.
– Позвольте попросить еще пару сержантов. – Проповедник мрачно смотрел на русского. – И покрепче. Ошейник оставлю на сладенькое.
Глава 21
Отказ
Женька смотрела на Владимира Воронцова. Зачем он здесь? Чтобы помешать получить гражданство? Он буквально впал в ярость, когда профессор Мартынов сообщил, что дикарку нужно освободить. Он был не вправе удерживать в неволе человека, который соответствует статусу гражданина.
Ливадова немедленно получила свободу. Воронцов уговаривал остаться. Она отказала, чем несомненно вызвала недовольство, и это еще мягко сказано. С его-то характером! Не вздумал ли он теперь отомстить? Трудно представить, что столь непростой человек вдруг окажется членом комиссии по делам гражданства и, надо же так совпасть, будет рассматривать именно ее дело.
Нет! Воронцов появился тут неспроста! Коленки дрожат, как подумаешь, зачем он пришел.
– Евгения Константиновна Ливадова?
Все полицейские, с которыми Женька заводила разговор, обращались к ней подчеркнуто по-протокольному. В этот раз заговорила немолодая женщина с седыми волосами, уложенными в строгую прическу. Она сидела ближе остальных к двери, и, когда Женька взглянула на нее, перед офицером на уровне стола появилась проекция таблички с указанием, что это секретарь комиссии.
– Да, я.
– Встаньте, пожалуйста, в круг.
Женька осторожно, пряча взгляд, покосилась на мрачного Воронцова. Он смотрел куда-то мимо. Зеленая армейская форма сына президента Красной корпорации выглядела чужеродным элементом среди темно-синих тонов полицейской одежды.
– Встаньте в круг, – настойчиво повторила секретарь.
Нахмурившись, она выжидающе разглядывала претендентку на гражданство. Все остальные члены комиссии, коих насчитывалось вместе с Воронцовым девять человек, тоже сфокусировали свое внимание на Ливадовой. Особо пристально смотрел Воронцов, и взгляд у него был неравнодушным. Женька могла бы поклясться в этом, а также в том, что настрой бывшего хозяина был откровенно неблагожелательным.
Точно вздумал палки в колеса ставить!
– Ливадова, вы слышите меня?
– Да, да. – Женька постаралась отвлечься от мыслей о Воронцове.
– Тогда войдите в круг. Видите его?
Нетчип создал проекцию светящегося круга на полу в центре комнаты. Женька поспешила встать в него. Это же проверка на дурака – в самом деле у нее имеется работоспособный нетчип или нет, –
