– Ну! – сказала Ливадова отражению в зеркале. – За гражданством!
Она оделась почти так же, как вчера, только блузку сменила. В остальном тот же строгий костюм: серый пиджак и серая юбка чуть выше колен, черные туфли на тонком каблуке. Ничего более подходящего для официального мероприятия в чемодане не имелось.
Еще сообщение! Куда и зачем ей сегодня идти. Девушка пыталась найти способ отключить назойливые уведомления, однако ничего не получалось: то ли не освоила управление нетчипом в полной мере, то ли из-за сверхважного приоритета сообщений. Слишком судьбоносные, чтобы их пропустить. Гражданство трудно получить и очень легко утратить. По словам Киры выходит, что, если не платишь по счетам, – быстро становишься негражданином, а потом теряешь и полугражданство.
Женька поежилась, и не понять отчего: то ли от нерадостных размышлений, то ли от утренней прохлады. В восемь утра еще свежо. Солнце яркое, на синем небе ни облачка. Настроение приподнятое, хоть и приходится часто зевать. Ливадова где-то вычитала, что это от волнения. Потом не раз замечала, что люди в самом деле много зевают, когда стоят перед дверью, за которой их ждет экзамен.
Она тоже зевает и тоже от волнения. Но хотя бы не опаздывает: есть за Женькой такой грешок. Спасибо нетчипу – все время подгонял и быстро проводил до центра Красноярска. Сначала метро, потом небоскребы и широченные проспекты центральной части столицы Красного сектора. С самого утра заполнены людьми и автомобилями.
Мерцающие на тротуарной плитке стрелки довели до улицы, где располагался Департамент миграции и учета неграждан МВД. Да, да! Она не забыла! Опять это дурацкое уведомление!
Над входом в небоскреб из белого камня с серыми вставками висит надпись: «Главное управление полиции по городу Красноярску». Стрелки вели именно туда; впрочем, вокруг множество автомобилей в бело-синей полицейской раскраске и еще больше полицейских. Их по темно-синей форме легко отличить и в двадцать первом, и в двадцать третьем веке.
Короче! Мимо не пройдешь.
На Ливадову никто не обращал внимания. Девушка замерла на широких ступенях, ведущих к входу в управление полиции. Стрелки-проекции направляли ее прямо внутрь. Интересно, как попасть в здание? Женька по старой памяти подумала про паспорт. Но документов у нее нет, только нетчип в голове. Артурова вроде говорила, что он удостоверяет личность, но Ливадова не уверена, что все правильно поняла.
– Надо идти, – сказала самой себе Женька, чтобы побороть внезапно нахлынувшую робость.
За стеклянными дверьми располагался пост. Пятеро полицейских дежурили за блестящим металлическим ограждением с тремя проходами в нем. Офицеры были в парадной форме, она отличалась от повседневной другой портупеей и пистолетной кобурой, а еще наличием перчаток – все это было белым. На дежурных были головные уборы, хотя остальные полицейские, среди которых имелось полно девушек и женщин, при входе в управление свои фуражки снимали.
– Здравствуйте. – Один из офицеров опередил Ливадову, обратившись к ней первым.
– Добрый день.
– Вам на девятый этаж. Кабинет девятьсот двенадцать.
– Мне? – удивилась девушка.
– Так точно. Вы же Евгения Константиновна Ливадова?
– Да. Я…
– Пожалуйста, проходите. Лифт там.
Женька по непонятной причине покраснела. Щеки горят! Что-то все быстро узнают, кто она такая и чего ей нужно. Возникло ощущение, что она как открытая книга. Будто голая стоит. Вдруг повеяло дурным сном. Не могут ли так же легко копаться и в ее мыслях?
Ливадова добралась до лифта, погруженная в себя. Видела только уже привычные мерцающие стрелки.
– Извините, – толкнул кто-то в плечо. – Тороплюсь сильно! Не углядел, простите.
– Ничего.
Женька встрепенулась. Хорошо даже, что ее задели. В голове прояснилось, она постаралась позабыть про все свои невзгоды и настроилась только на одно: получить гражданство!
Заполненный людьми лифт быстро поднял на девятый этаж. У девятьсот двенадцатого кабинета девушку встретила секретарь.
– Евгения Константиновна Ливадова? – спросила она.
– Это я.
– Заходите.
Сейчас будет решаться Женькина судьба! В просторном кабинете с огромными окнами на всю стену за полукруглым столом уже сидели члены комиссии, и одного из девятерых Ливадова знала.
Владимир Воронцов!
Глава 20
Опять
– Почему? – прокричал Андрей. – Почему?
Ливадов поворачивался всем корпусом, переводя взгляд через прицел вскинутой винтовки с одного некроформа на другого, затем на следующего, а зомби больше не нападали. Длиннорукие твари стояли, лишь покачиваясь, окружив двух живых. Зато двухголовое существо, вожак мертвой стаи, бесновался у опрокинутого джипа. Вскакивал на автомобиль, крутился на нем, оглашая Октябрьскую площадь раскатами жуткого рева. Прыгал вниз, на землю, и почти сразу вновь возвращался на автомобиль.
После появления двухголового монстра и стаи зомби из сгорбленных мертвецов с длинными руками минули считаные минуты и две атаки одиночных некроформов. С ними крупнокалиберный автомат Андрея справился уверенно. У Ливадова сгорело больше нервов, когда выбивал бегущих на него мертвецов, чем потратил свинца. Патронов мало, и Андрей стрелял одиночными, целясь тварям в голову. Сука! Их можно остановить, только разнеся черепушку.
Какие-то минуты! Но для двух живых они растянулись на очень долгие и почти нескончаемые минуты. Русскому и американцу не уйти. Не отбиться от стаи, если мертвяки кинутся на них разом. Однако те все так же стояли на месте.
– Почему не нападают?
– Не знаю!
Грязный, окровавленный Рамирес с лицом, искаженным одновременно страхом и решимостью, сидел у ног Ливадова и сжимал винтовку. Американец вытащил из-под одежды нательный крестик. Губы его шептали беззвучную молитву. Он тоже не отводил взора от мертвецов, и палец его правой руки лежал на спусковом крючке автомата, только ствол оружия был опущен к земле. Потому что левой рукой Джонс постоянно подносил крестик к губам, перемежая слова молитвы с целованием святого распятия.
Андрей покосился на американца. Откуда у того воля появилась? Бог, что ли, услышал мольбу проповедника?.. А не так важно! Не по уму бывшего разведчика этот вопрос и ответ на него! Ливадов крепче сжал рукоять винтовки, по виску побежала капля пота. Его дело стрелять, и стрелять метко и быстро. Он дорого продаст свою жизнь.
Жаль, никто этого не оценит! И Женьке он тоже не поможет!
Мертвяки дернулись и в один миг покачнулись, сделав в сторону живых один шаг.
– Сейчас побегут, – хрипло бросил Андрей. В горле жуть как пересохло. – Береги выстрелы!
Вой двухголового перекрыл голос Ливадова. Раскрыв пасть звериной морды, вожак стаи исторгал из себя звук, полный злобы, голода и тоски. Мертвецы сузили кольцо вокруг русского и американца еще на два шага, некоторые из некроформов шли пошатываясь. Двое или трое споткнулись.
– Сейчас начнется! Держись!
Ливадов взял на мушку зомби, чьи мозги разнесет первым. Тот вздрагивал и покачивался справа от вожака стаи. Голова монстра, задравшего к небу пасть, продолжала выть, а вторая, человеческая, дико дергалась, будто норовя оторваться от туловища размером с быка.
Монстр вдруг прекратил вой, крутанулся на боковине джипа, зарычал и спрыгнул на траву, побежав к зарослям папоротника,
