Маша ответила за всех:
– Володя, о чём разговор! Как будто мы не знаем, что без нас мужички не справятся. Мы же настоящие русские бабы – нас никакой работой не испугаешь.
После этого мы разделились на две большие бригады, каждая из которых должна была работать по шесть часов. В свою очередь, в каждой бригаде четыре человека одновременно работали, и чтобы не замёрзнуть, менялись через каждый час. Первое звено отправилось на откопку рубки минут через десять. Наша же вторая бригада, быстро раздевшись, дружно улеглась на свои спальные места, отсыпать свои законные шесть часов.
Проснулся я от чьих-то настойчивых тычков, открыв глаза, как всегда в таких случаях, увидел физиономию Сергея.
– Ты что, поставил своей целью никогда не давать мне нормально высыпаться? – сказал я, усаживаясь на нижней полке наших нар.
Он, усмехаясь, ответил:
– Батя, что же делать, судьба у тебя такая, сменять меня на трудовом посту. Ты лучше посмотри на свой хронометр, шесть часов уже прошло. Пора и вашей бригаде немножко поморозить свои задницы. К тому же вам, можно сказать, повезло, самую гнусную работу мы уже сделали.
Я удивлённо посмотрел на него и спросил:
– Это снег кидать гнусная работа? Ну ты и сноб! С такой-то физиономией…
Он, как бы не слыша моего возгласа, продолжил рассказ:
– Хорошо, что мы начали копать сверху рубки, в этом хоть женщины нам здорово помогли. В предпоследнюю смену около другого конца рубки мы натолкнулись на гору трупов. Они были страшно изуродованы, и наши женщины, можно сказать, поплыли, пришлось их отпаивать валерианой и выпроводить отдыхать в кунг, поэтому в дальнейшем, можно сказать, без обогрева, работали только мужики. Правда, считай всё это время мы вытаскивали и хоронили трупы. Там было четыре погибших человека, тела все поломаны, а лица глубоко порезаны стеклом, видать, сгинули они от страшного удара корабля о землю.
Сказав это, он судорожно перекрестился и закончил:
– Слава Богу, у Дохтура был его эликсир, последнюю смену, считай, держались только за счёт него. Вход в нижний уровень мы так и не откопали, но, чувствую, он где-то близко. Ваша бригада наверняка откопает, но соваться вниз как-то страшно, думаю, вы там еще найдёте кучу трупов. Меня ребята послали, чтобы я вас разбудил и наказал, чтобы вы начинали готовить завтрак. Мы заканчиваем все работы минут через двадцать. Ну ладно, Батя, заговорился я с тобой, нужно идти помогать архаровцам.
Он встал, подошёл к вешалке, надел тулуп и вышел из кунга, а я начал будить остальных ребят. Только мы оделись, как пришли Ирина с Катей, оказывается, сейчас наступала их смена. Ирина сказала:
– Девчонки из предыдущих смен уже успокоились от увиденного и сейчас улеглись спать. А мы пришли пораньше, чтобы хоть нормально горячей пищей накормить вас и приходящую смену.
Николай, уже усевшийся за стол, сладко потянулся и заметил:
– Давай, мать, действуй! Эх, давно я не ел жинкиной стряпни, всё дежурные да дежурные.
Флюр и Максим тоже с удовольствием уселись за стол, видно было, что они с радостью уступили свою очередь разогревать наш завтрак, который для приходящей смены являлся ужином. Пока ели, договорились, что первый час работаем мы с Флюром и подошедшие Ирина с Катей. Мы не стали ждать подхода первой бригады, а как только перекусили, направились на корабль. С еле плетущимися отдыхать ребятами мы столкнулись у мостика, перекинутого с кузова заправщика прямо на палубу судна. Там Саша рассказал о проделанной ими работе и даже поднялся с нами в рубку, чтобы показать предполагаемое место нахождения трапа, ведущего к внутренним помещениям судна.
После его ухода потянулась медленная, нудная работа по очистке помещения рубки от снега. Мы трудились, не замечали холода, как роботы закидывали снег в носилки и, вместе с женщинами, относили его высыпать. От этой монотонной работы нас избавило звено Николая, оказывается, с начала работы прошёл уже час. Мы с радостью передали сменщикам инструменты и направились в наш кунг отогреваться и попить горячего чайку. Зашли и увидели, что ребята из первой бригады спят, как говорится, без задних ног. Чтобы их не разбудить, женщины ушли в свой кунг, а мы с Флюром, сняв только верхнюю одежду, прилегли прямо на лавках, подремать этот час. Примерно таким образом прошла и вторая наша смена.
Когда мы вышли на третью смену, то буквально минут через десять работы лопата Флюра провалилась в пустоту. У меня сердце немного ёкнуло – по-видимому, мы всё-таки добрались до вожделенного трапа, ведущего во внутренние помещения. Пока Флюр ходил за другой лопатой, я лихорадочно начал откапывать этот трап. Вскоре Флюр вернулся, и мы вместе с женщинами, выносящими снег, полностью освободили этот проход внутрь корабля. Излишек снега лопатами откидывали в откопанные ранее места и за окно рубки. Флюр, как обычно, оказался очень предусмотрительным; когда он ходил за лопатой, то прихватил и два больших аккумуляторных фонаря, поэтому мы, не теряя время на прокладку освещения, с большим волнением двинулись друг за другом в глубь судна.
Спускавшийся первым Флюр вдруг выругался матом и воскликнул:
– Чёрт, ну точно «Летучий Голландец» какой-то! Сплошные мертвяки вокруг, живому человеку пройти негде!
Когда я спустился на уровень, где располагались каюты, то увидел, как Флюр пытался затащить замороженный труп в какую-то дверь. Заметив меня, он крикнул:
– Батя, подсоби-ка мне, эта зараза никак не хочет пролезать в дверь! Проход-то нужно немного прибрать, а то наверняка сюда пожалуют наши женщины, начнутся бабские истерики, обмороки, надо нам это?
Я стал помогать ему тащить труп с изрядно примятой головой и практически отсутствующим лицом – работа была не для слабонервных. Даже моя загрубевшая психика содрогнулась, и я с большим облегчением отпустил ноги этого замёрзшего тела, когда мы затащили его в каюту. На меня напало какое-то оцепенение, когда увидел, как Флюр начал шарить у него по карманам. Очнулся я только тогда, когда мне в губы упёрлась сигарета. Это было для нас теперь очень большой роскошью, запас сигарет подошёл к концу. Я знал, что в Володином хранилище их оставалось всего три пачки, и они тщательно береглись для каких-нибудь особо значимых событий, когда можно будет полностью расслабиться. Жадно прикурив эту сигарету от зажигалки Флюра, я и смог только вымолвить:
– Откуда это у тебя?
Он удивлённо взглянул на меня, смачно вдыхая табачный дым и прищурившись:
– Ты что, Батя, не видел, что ли, как я потрошил карманы этого «голландца»?
Мне было неловко признаваться в слабости, поэтому я ответил:
– Очень мне нужно смотреть, как ты шаришь по карманам.
