— Я, Марсель, виконт Валме, прошу и выбираю Ричарда, герцога Окделла.
Давно отмеченная им макушка на площади вздрогнула так, словно её обладателю сыпанули льда за шиворот. Что ж, у них сегодня и вправду много общего.
Хорош! Звание забыл. Хотя зачем звание, если на тебя и так пялится вся трибуна?! Марсель почувствовал какое-то странное удовлетворение, понимая, что причиной вседворянского обалдения является именно он.
Наверное, Рокэ ощущает эту радость каждый божий день.
Кто-то шепчется, кто-то ахает, кто-то восхищённо ругается в усы — что ж, наслаждайтесь! Кажется, Ричард готов принести присягу… А что ему остаётся, если все бросили? Не дожидаясь, пока оруженосец подойдёт, Марсель не удержался и в третий раз поглядел на Ворона. Мерзавец демонстративно отвернулся, но Валме был готов поклясться на крови, что он беззвучно ржёт!
У королевы глаза — как блюдца, король аж проявил эмоции и удивлённо смотрит в сторону Марселя; изысканно поклонившись Его Величеству, Марсель подумал, что это перебор, но пока не видит кардинал — не страшно! А кардинал не видел. Теперь уже Валме был готов смеяться, причём злорадно: Его Высокопреосвященство смотрел не на виконта Валме и не на Ричарда Окделла, а на Алву и только на Алву…
Всё-таки недаром Квентин Дорак — самый умный человек в Талиге: сразу раскусил, чья это шутка.
***
Когда-то в детстве Ричард упал с молодого жеребца, на котором учился ездить. Конь шёл не так уж быстро, ударился он не так уж сильно, но самым странным был момент падения — казалось бы, всё если не хорошо, то хотя бы стабильно, вдруг происходит что-то резкое и непонятное — и вот ты валяешься на земле, пытаясь понять, как это произошло, а все вокруг суетятся и кричат… Кричат, удивляются, волнуются, а тебе уже совершенно всё равно.
Вот сейчас произошло примерно то же самое.
Оставшись на площади рядом с отпущенными Катершванцами и самыми слабыми унарами из конца списка, Ричард готовился к худшему — было больно и обидно, но ему предстояло с гордо поднятой головой уехать из столицы и вернуться в Надор. Он не успеет ничего свершить, ни с кем не познакомится и никого не убьёт, хотя Оллария полна мерзавцев и врагов великой Талигойи, он вообще ничего не сделает! А всё почему? Потому что прогнившим от лжи и крови государством правит кардинал, и никто не способен пойти против него.
Во всяком случае, так казалось Дику, пока его не назвал виконт Валме.
— Риччччард, — прошипел кто-то из-за его плеча, кажется, Норберт. Говорить было нельзя, в чём же дело? — Ричччард… иди, чего встал…
Идти? Куда? К кому?! Дикон настолько не ожидал услышать эту фамилию, что не сразу понял, что вообще произошло, не говоря уж о попытках вспомнить, кто такой Валме. Вспомнил он только благодаря случайным обмолвкам Арно, которому в свою очередь что-то рассказывали братья: Марсель Валме — офицер для особых поручений при особе… Первого маршала Талига Рокэ Алвы.
Матушка говорила, что ругаться плохо, но Ричард пробормотал себе под нос такое, за что бы его сбросили с надорской скалы головой вниз. Служить человеку, который носится, как пёс, за убийцей отца?! Служить… «навознику»! Этого он тоже не знал до Лаик, Человеку Чести ни к чему разбираться в присягнувших узурпатору ублюдках.
Что могло быть хуже? Пожалуй, только Ворон, но Ворон оруженосцев не брал.
Марсель Валме тоже никогда не брал, и что?
Стараясь не споткнуться и не умереть на месте со стыда, Ричард побрёл к своему будущему господину. Самое обидное — Дикон неожиданно ясно понял, что он принесёт эту присягу и тем самым подпишет себе приговор… Но принесёт! Останется в столице, раз есть такая возможность, и пусть все выкусят! Именно так поступил бы Рокэ Алва, и не то чтобы Ричард равнялся на убийцу отца, но наплевать на всеобщие ожидания было так соблазнительно!
А может, они в сговоре? Вдруг Алва решил разделаться с потомством Эгмонта и внаглую использовал для этого своего офицера?! Поднявшись наверх, Дикон нерешительно посмотрел на виконта Валме. Его будущий господин был одет в чёрно-зелёный камзол, а не в мундир, но светлые волосы по-солдатски стянул в удобный «хвост». Вопреки всем чудовищным ожиданиям, Марсель ободряюще кивнул.
Ладно… выдох. Если Ворон и его борзая действительно решили сжить со свету Ричарда Окделла, это произойдёт как минимум не сейчас.
— Герцог Окделл приносит присягу, — довёл до всеобщего сведения герольд, и Дикону захотелось его побить.
— Я, Ричард из дома Окделлов, благодарю виконта Валме за оказанную мне честь… — И почему он звание-то не сказал? Что ж, присяги это не ломает! — Я клянусь исполнять его волю и служить ему… — Ох, чует сердце, что служить придётся самому Ворону. — Отныне бой моего господина — мой бой, его честь — моя честь, его жизнь — моя жизнь. Да покарает меня Создатель, если я нарушу клятву. — Создатель уже покарал. Сегодня, на этой площади. — Да будет моя шпага сломана, а имя предано позору, если я предам своего господина. — Интересно, а он может при таких условиях вызвать на дуэль Алву? Не будет ли это нарушением клятвы по отношению к Валме? — Обещаю следовать за ним и служить ему, пока он не отпустит меня.
Когда все формальности были соблюдены, Ричард почувствовал то самое странное опустошение, как после первого падения с коня. С одной стороны, вяло размышлял он, стоя рядышком с Валме и ожидая конца церемонии, три года служить «навознику» и поклоннику Алвы — позор. С другой стороны, оказаться никому не нужным и грустно ехать домой — позор ещё больший! Так он и напишет матушке, так он и скажет эру Августу. И себе. А главное — он скажет это своему господину, чтобы тот не думал, будто Ричард Окделл рад оказанной ему чести.
Как же всё это сложно, противно и неприятно! Ну почему, почему Ариго с Килеаном струсили?!
— Окделл, вы решили остаться здесь навечно? — окликнул его Валме, и Дикон понял, что уже давно пора расходиться. — Или хотите дополнительно предстать перед Их Величествами, кардиналом и Первым маршалом?
— Нет! — слишком быстро выпалил Ричард. — Нет, сударь…
— Вот и я не жажду, — усмехнулся виконт и развернулся к выходу, собираясь прокладывать дорогу через толпу изумлённых дворян. Абсолютно
