Сколько бы он ни злился, не выходило полностью отвернуться от испанского корабля. Ричард закрывал глаза и сжимал кинжал, но через кровь и сталь просвечивали тёплые, домашние улыбки, постепенная привязанность к осиротевшему ребёнку, разбитые коленки, первая дуэль, первый меч, первый нож, морские узлы и рисование карт — Дик до сих пор зачем-то помнил, как долго и кропотливо штриховал Португалию.

— Ну, готов? — кто-то из старших офицеров как ни в чем не бывало растрепал ему волосы, и у Дика защипало в глазах. Этот жест…

— В-всегда готов! — выпалил он, отворачиваясь, чтобы проверить шпагу.

— Тогда вперёд!

…садилось солнце, когда английская эскадра двинулась в бой. Шедшие впереди разведочные пинасы бились о скалы, крупные галеоны заряжали пушки, «Спай» тоже мог отправиться на место раньше всех, но шёл следом, аккуратно лавируя между уже известными опасными местами. Закончив помогать с ядрами, Ричард вернулся на верхнюю палубу, чтобы на полминуты зажмуриться от бьющих в лицо закатных лучей. Вот он, Кадис — так не хотелось тебя запоминать, но знакомой кажется каждая скала.

Атаковали неожиданно, он едва успел вернуться вниз. Грохотали пушки, всё вокруг затягивал сизый дым; солнечные лучи горели пятнами крови на беспокойном море, на море, взволнованном чужой смертью и чужой кровью. В порту у испанцев болтались едва ли не одни галеры, и это было очень, очень глупо с их стороны — разгром свершился в считанные минуты, или это Дику так показалось за пальбой.

Когда всё кончилось — или почти кончилось, — он выбежал обратно, наверх, свесившись через борт и внезапно жалея об этом. Картина победы оказалась совсем не такой, как думал Ричард…

Развороченный кадисский порт, затопленная кровью бухта. Со скал непролитыми слезами тоже стекает кровь… Перевёрнутые, утонувшие, расколоченные до последних досок корабли, исчезающие в соли и дыму. На берегу переполох, запоздалое подкрепление ни черта не видит в затянувшей воздух боли и смерти, кто-то кричит, кто-то стонет, кто-то рыдает. Атака и вправду вышла неожиданной, но знал ли сэр Дрейк, что это будет так ужасно?!

Солнце никак не садилось, и кровь на воде багровела ярче, чем всегда. Дика замутило.

— Победа! — хрипло гаркнул кто-то свой, и многие подхватили его клич. Теперь — отходим, теперь — выжидаем… Пришло время грабить несостоявшуюся Армаду, кто-то схватил Ричарда за локоть, потащив за собой, и Ричард побежал, думая совершенно о другом.

Наши враги — такие же люди, как и мы…

Война есть война, всё просто и понятно, но в Кадисе их не ждали. Их вообще нигде не ждали, уж точно не сейчас! Нападение из-за угла… удар в спину…

И это тоже месть — месть за то, что испанцы ещё не успели совершить.

«Справедливо ли это?..»

Око за око, жизнь за жизнь, отец тоже удара не ждал. Или не ждал, но догадывался, потому и не хотел брать Дикона с собой, но нет ничего хуже, чем начать сомневаться в том, во что верил долгие годы. Лейтенант спрыгнул вслед за остальными на одно из расснащенных суден: сэр Дрейк приказал увести их в качестве трофея. На самом же деле, хватали куда больше, в ход шло и оружие, и боеприпасы, кто-то драл парусину, кто-то откровенно разбойничал, выдирая доски. В этом хаосе было трудно разобрать, кто действует по приказу, а кто — нет, да где он вообще, этот приказ?! Грабить — значит грабить, пират есть пират, этого у адмирала не отнять, будь он хоть тысячу раз лордом.

— Каковы ножички! — восхитился кто-то одноухий, копаясь в сундуке с оружием. Присмотревшись, Ричард догадался, что грабитель имеет в виду.

— Альбасетские тонкие кинжалы, — пояснил Дик, ловя подброшенный моряком клинок. — Вы больше нигде таких не увидите.

Не считая того, что у меня в ножнах. Пальцы прошлись по рукоятке — гладкая, за исключением скромного вензеля в уголке. Уникален ли узор? Уже не узнать…

— А вы в оружии знаете, лейтенант, — и спасибо, что на этом всё, иначе бы начались расспросы. Ричард остался один на один с испанской сталью, потом решил, что грабежи гораздо лучше, и полез на следующее судно.

***

As far as you can see and beyond we rule

Come join the crew, come join the crew,

The tales of our ship, they are calling out to you.

Теперь он с эскадрой, конвоирующей награбленное домой… Те, кто остался, собирались продолжать погромы. Ричард силился понять, зачем сэру Дрейку нужно больше, чем он уже захватил, но с такими вопросами тут ни к кому не пристанешь. И не надо — сиди на сундуках с чужим золотом и оружием, поминай немногочисленных павших, смейся над далёкими запоздалыми залпами испанских пушек и пей, пока глотку не разорвёт от количества спиртного, а в глазах не померкнет окончательно.

Join in, we’ll have a laugh at the gallows pole

And take their gold, and take their gold!

Ребята пели по-английски, у Дика навязли в ушах испанские словечки. Только что их кричали им вслед. Ничего лестного, но этот язык… Пугающий и прекрасный одновременно. Когда люди учатся говорить на чужом языке, это звучит и выглядит странно, но дон Рокэ вообще ничего не боялся, какая ерунда — показаться странным… Английский с испанским акцентом — мягкое игривое «эль», рычание, дразнившее британскую ленивую гортанность, «с» вместо «з».

And we will live forever

Throughout the stories told…

***

А флагов всё не было, как и берегов. В том, что они опоздали, Луиджи не сомневался — другой вопрос, зачем они тогда спешат. Давать реванш целой эскадре в составе одного корабля, да и то неполном, перебор даже для Алвы, но на «Славе» всё было как обычно — чисти палубу, греби веслом, точи ножи и не жалуйся, в любую минуту начнём палить. Зачем, по кому? За исключением пары невнятных суден, быстро отставших и толком не причинивших никакого вреда, им никто и не попадался.

Но в море явно было неспокойно. Волны будто жаловались на грядущую беду… А вернее, на беду случившуюся, пессимистично поправил себя Джильди. Можно было до последнего верить, что Кадис защищён надёжно, но ему в это не верилось. Совсем.

Другое дело, что нельзя настраиваться на поражение, что бы тебя впереди ни ожидало. Особенно если ожидает что-то, о чём знает только дон капитан. Или тоже не знает, а полагается… С него станется, а остальным что делать?! Луиджи понимал, что это глупость несусветная, но молиться при Рокэ стало как-то неудобно…