— Ставьте сюда, — боцман «Славы» разбирался с товаром, от которого действительно несло маслом, мылом и ещё каким-то сыром. Родненький запах поверг виконта в ужас, и он поспешил отойти. Сейчас бы ещё родину припомнить! Только этого не хватало.

— Почему тут моряков так мало? — заинтересовался Марсель. — Мы так далеко утопали от порта?

— Нет, ты прав, — тут же насторожился Луиджи. — Простите, мы здесь больше не нужны? Надо у кого-нибудь спросить, что за затишье такое…

— Думал, вы уже знаете, — пожал плечами боцман. Но расспросить его не удалось, подлетели первые покупатели.

Никто из торгующих доверия не внушал, а покупатели были слишком заняты для праздной болтовни — они покупали. Лучше всего было узнать новости в порту. Сориентировавшись в улочках-переулочках, а в основном — идя на запах моря, они выбрались на пристань. Луиджи косился на каждую старую попрошайку, чем основательно достал.

— Мы ей заплатили, успокойся, — не выдержал Валме. — Если твоё сердце не выдерживает разлуки, оставайся тут и жди…

— Да ну тебя, — обиженно забубнил Джильди, но Марсель уже не слушал — впереди показались какие-то местные матросы. — Тебе не кажется, что она могла бы взять побольше? В конце концов, жизнь спасли… тем более… Марсель, стой! Ты вообще не забыл, что мы с ними воюем?!

Забыл, если честно, но какая разница? Виконт уже подлетал к какому-то кораблику. Боевой, похоже, должен знать, какие в мире политические новости…

Краба вам всем в ноздрю, это же чёртов «Камелот»!

— Вот поэтому я и говорил, — голосом совести завершил монолог Луиджи. — Пойдём отсюда.

— Иди, — Марсель ещё не закончил думать мысль, но губы уже растянулись в улыбке. — Если хочешь… Я не испанец, Луиджи. Я с ними пять лет из дома торговал.

— И что? — боцман явно был не в восторге от затеи, которая ещё, в общем-то, не сформировалась. — Знаешь, нам сейчас рисковать не надо…

Спорный вопрос! С одной стороны, тише едешь — дальше будешь, а с другой — куда все из порта подевались? Кораблей-то значительно меньше стало. Да и вообще, кто-то на этом судне должен рисковать, пока Алва отсыпается.

— Ты просто спрашиваешь и уходишь, — продолжал нагнетать Луиджи, — и вообще, не сбейся на испанский…

— Сбиться на испанский я могу, только когда пою, — повертев головой, виконт отыскал самого безобидного на первый взгляд члена команды, который, к тому же, стоял поодаль. — Вот, смотри, ребёнок же. Даже если бросится на нас с ножом, вреда особого не будет.

— Ну, знаешь…

Знал, и знал преотлично, только не подумал, что такое возможно. Тогда в голове была только цель — выяснить, куда все делись, ещё одна маленькая цель, немного коварная, хотя это как получится. Ну и отменный костюмчик, который возрождал в Марселе болтливого дворянина и отводил от него всевозможные подозрения.

— Простите нас, господа… — Английская речь — противная, как сами англичане, но ему можно, он вообще француз. Господа простили и обернулись, а намеченный целью допроса парнишка оказался крайним, и виконт пошёл в атаку. Убедившись, что представлениями, погодой, торговлей и хвалой великой Англии он добился расположения собеседника и вообще сбил его с ног своим нахальством, Марсель услышал в ответ:

— Вы правы, сударь, погода могла быть и получше… ну, здесь всегда так…. Разрешите представиться, лейтенант королевского флота Ричард Окделл.

***

— Разрешите представиться, лейтенант королевского флота Ричард Окделл.

Луиджи чуть не упал, хорошо, что Марсель притянул к себе всё внимание, включая окрестных чаек. Первой мыслью было, что про «королевский» флот ребёнок загнул: уж что-что, а ваш побитый жизнью «Камелот» явно посылали в дело только при крайней необходимости! Но если исходить из того, что все суда здесь принадлежат королеве…

Да к чёрту королеву. Джильди как мог внимательно рассмотрел Окделла. Маленькому предателю должно было быть семнадцать, что ж, на них он и выглядел. Пареньку неудобно в дурацкой английской форме, но он явно ею гордится. Тёмно-русые волосы, серые глаза… Нет, без сомнений, это он. Луиджи бы прошёл мимо, если бы не имя, будь он один — вряд ли бы заговорил, но, чтобы остановить Валме, нужно быть Алвой. И то неточно.

— Ну что же, будем знакомы, лейтенант, — сладким голосом сказал виконт и протянул руку. Чего?! Луиджи с плохо скрываемой неприязнью посмотрел на это рукопожатие, сделав вид, что он тут, конечно, при торговле, но подходить ближе не собирается. А Марсель то ли что-то забыл, то ли… нет, он не мог забыть это имя, кто-то да произносил! Не совсем понимая, что к чему, Джильди в лёгком замешательстве пригляделся к виконту и оторопел.

— Так что вы хотели узнать? — вежливо спросил ребёнок. Похоже, Окделл ничего не заметил, но таких галлюцинаций не бывает… — Надеюсь, смогу помочь.

— Конечно, сможете! — Марсель мог бы говорить таким вкрадчивым и заискивающим тоном два года назад, никак не теперь. Во всяком случае, от обилия сладости в его голосе сейчас хотелось выпить чего-нибудь горького и прополоскать рот. — Вы же отменный моряк. О, нет, не надо смущаться, лейтенант — я прекрасно знаю, что таких молодых матросов и то не всегда берут на борт, а вы уже при звании!

Лесть работала на каждом, и Окделл повёлся, почему бы ему не повестись. Лицо парнишки говорило куда больше, чем язык.

— Д-допустим, — тряхнул головой он, — но всё-таки…

— Не надо стесняться! — Валме на заговаривании зубов не остановился, он подхватил Ричарда под локоть и потащил куда-то в сторону, продолжая разговор. Боцман не скрипел зубами только потому, что был ошеломлён. — Вы ведь наверняка плаваете, простите, выходите в море с самого детства? Иначе бы не дослужились до лейтенанта в столь скором времени! Не расскажете ли нам, приезжим путникам, о своём опыте? Уверен, вам есть, чем похвастать…

И тут на Луиджи свалилось тяжёлое и вместе с тем светлое осознание происходящего. Во-первых, он недооценил память Марселя. Во-вторых, он недооценил Марселя. Валме не только прекрасно знал, с кем разговаривает, он ещё и делал это специально. Все эти заискивания и «лейтенанты» в его речи… И насколько же убедительно!

Пока Окделл мучительно морщился, вероятно, припоминая свою морскую биографию, Джильди ещё раз украдкой глянул на своего болтливого спутника. Нет, не показалось. И лучше бы показалось. Марсель мог петь, шутить, дурачиться и спьяну читать стихи, мог орать на