— Вам нехорошо? — участливо спросил Ричард, наблюдая краем глаза за работой рулевого. «Этельстан» должен выйти с носа вражеского корабля. То-то они удивятся!

— А, — махнул рукой моряк. — Не. Эт вам, лейтенант, не как мы на «Артуре» вляпались. Только я вот вспоминаю всё время, больно паруса похожие.

Что ещё за «Артур»? Дик не помнил таких кораблей в порту.

— «Король Артур», — пояснил собеседник, и Ричард невольно почувствовал досаду — опять у него всё на лице написано! Теперь будут думать, что он совсем от жизни отстал. — Ходили мы, значит, чертей испанских грабить. Ну, как обычно, с Колумбовской земли-то.

— И как? — значит, этот парень ходил либо с сэром Дрейком, либо с его последователями! Надо расспросить на досуге.

— Да как, нарвались мы, вот как, — передёрнул плечом вперёдсмотрящий. — Только я, значит, и остался, ну и гребцы наши, ух гребли мы, ух гребли, сменять-то друг друга некому — полная …!

— Как нарвались?! Почему? Они не могли знать…

— Дык видать, на суше ихней рассказали. Вы ж, лейтенант, сами понимаете, — «Этельстан» резко дал вперёд, и они приблизились к цели. На «Генрихе» прогремел выстрел… Хоть бы это были свои! — Мы тож не ждали! А они как, значит, огрызаться начали! Ну мы посмеялись сначала с ребятами, светлая им память, ребятам нашим… Золотишко-то по-любому добывать надо. А они сами нас обчистили, всех вырезали, да и капитан ещё этот, ух, демон ты испанский!

Кто-то пронёсся мимо и толкнул Ричарда в плечо, но он не заметил. Внутри всё заледенело, как в тот далёкий шторм, когда он продрог до самых костей. Усилием воли он заставил себя слушать дальше, хотя слова вперёдсмотрящего, сдавшего пост другому моряку и готовившегося идти на абордаж, достигали ушей даже через ледяную стену.

— Я те говорю, — забывшись, рассказывал он, едва ли не захлёбываясь, — ну чисто Сатана! Ножей за поясом — что гребцов у нас на нижней, а одной шпагой всех почикал, как огурчики на закусь! Ну я и… труханул маленько, спрятался, врать не буду — Бог всё видит… Дык он меня и так нашёл… И как зыркнет на меня, молния синяя, я чуть Богу душу не отдал!

— И что дальше? — выдавил Ричард. Пальцы непроизвольно впились в кинжал.

— А дальше я хорошенько запомнил, капитану нашему рассказал. «Передайте вашему дракону», говорит, «что в море завелась гидра». И плыть сказал, чтобы я дома всех в известность-то поставил. А я говорил, — горько добавил вперёдсмотрящий, — что зарвались мы малясь. Посильнее надо охрану-то. Ну, тут-то сдюжим, нас же ж не один корабль. Но всё равно не по нутру мне эт всё, понимаешь?

О да, он понимал. Ещё как понимал. Ответив какой-то дежурной фразой, Дик медленно развернулся и посмотрел за борт. Начали стрелять уже на трёх кораблях, повсюду повис дым. Где-то на востоке мерещится ещё судёнышко, неужели это подкрепление врага?

Только одно судно могло провернуть такое, если, конечно, парнишка не соврал. Такие не врут… Ричард не поднимал глаз от вспенившегося моря. Дон Рокэ тоже говорил, что англичане зарвались. И что их надо если не проучить, то хотя бы немного встряхнуть.

А ведь Ричард правда думал, что с тем ударом всё закончилось… Ему позволили уйти и разрешили оставить кинжал, но ведь если бы дон Рокэ тогда выжил, разве бы он отпустил его?!

Хочешь жить — живи. Ричард прикрыл глаза. Отпустил бы. Потому что знал ответ на этот вопрос. Пожалуй, только поэтому он жив до сих пор — ни один матрос «Сан-Октавии» не простил бы предательства, но ни один из них же не ослушался бы приказа капитана.

— Лейтена-ант! — завопил вперёдсмотрящий и ткнул пальцем перед собой. — Она! «Октавия»! Господь всемогущий, царствующий во веки веков!..

— Готовьтесь к бою, матрос, — пробормотал Дик. Ему не хотелось смотреть вперёд, и он посмотрел. «Сан-Октавия» ничуть не изменилась за эти два года, изменилось всё остальное.

***

Вот почему эти матросики показались ему такими смешными! Марсель уже потом узнал, что он чуть не угробил искомых протестантов, переодетых в офицерскую форму. Вопреки собственному приказу, Рокэ грохнул капитана, а Хуан, видимо, расстроился, что капитана грохнул не он, и прирезал ещё парочку. Весело сходили, ничего не скажешь!

— Они нас в кольцо берут, — предупредил Антонио, выныривая из-за правого плеча виконта. Священников уже умыкнули на борт «Сан-Октавии», оставалось вернуться самим. — Вы бы шли обратно, месье виконт, пока плыть не пришлось.

Засвистели пули, и они вдвоём плюхнулись на шканцы рядом с остывающими трупами англичан. Отвернувшись от милейшей, но уже пованивающей компании, Марсель уточнил:

— Где наши?

— Почти все на месте. Хулио нет, — на секунду поджал губы испанец. Жаль! Хороший был парень, и всё равно они потеряли в разы меньше, чем англичане. — Сейчас они перестанут палить, и мы спустимся.

Может, Антонио и спустился, Марсель скорее свалился, неудачно зацепившись за трос. Чёртовы тросы, они тут повсюду, как паутина в лесу. Это не лишило виконта боевого духа, и он осмотрелся повнимательнее: «Генрих» был опустошён подчистую, хотя отсюда он не мог пересчитать весь экипаж, только дикарского вида смуглый юнга и перепуганный кок топтались на палубе с поднятыми руками, не зная, куда деваться.

Дон капитан и старпом обнаружились там же — оба успели переодеться в форму убитых офицеров, а Рокэ ещё и стащил треуголку почившего английского капитана, чьим-то платком стирая с неё кровь.

— Нам тоже присоединяться к маскараду? — поинтересовался Марсель, следуя за своими. Он бы не отказался, если б не одежда мёртвых. Суеверно, но… неприятно.

— Вам возвращаться на «Сан-Октавию», — получив на руки ворох одежды, Валме убедился, что испанцы — черти. Он тут не рубашку Алвы таскать нанимался, а резать англичан! — Вы двое, либо прыгайте в воду, либо сейчас получите пулю в лоб…

На кока угроза подействовала, и он сиганул за борт, чтобы всплыть на каком-нибудь «Камелоте». Маленький смуглокожий парнишка, напротив, бросился к левому борту, в сторону окружаемой «Сан-Октавии». У него в руках что-то мелькнуло, и Марсель с Антонио, не разбирая, что это было, кинулись вдогонку. Мальчишка по-английски явно не говорил, только понимал — кричал он что-то на своём диком языке.

Он успел зашвырнуть на борт испанского судна какой-то мешочек, перед тем как оказаться пойманным. Что это было, никто