Глава 13

Избавлю мир от чудовища

Очнулся я от резкой боли в руке и тут же ощутил такое головокружение, словно в меня влили бутыль спирта и он разом дал в голову. Немного погодя понял, что боль от укола. А головокружение, видимо, от той гадости, что мне вкололи. Я в больнице? Или это очередное видение, которое вскоре обернется кошмаром? Попытался пошевелиться – безнадежно. Тело словно онемело, я не мог шевельнуть ни рукой, ни пальцами, даже открыть глаза. Все, что мне оставалось, – это слушать.

– Что стряслось, Каппа? – раздался мужской голос по ту сторону реальности. – Для чего звали?

– Пси, похоже, он пришел в себя! По крайней мере, если верить показаниям приборов.

Кто-то склонился к моему лицу, я почувствовал на щеке дыхание.

– Да нет, Каппа, думаю, приборы вас подвели. Состояние прежнее. Но спасибо, что предупредили. Я понаблюдаю. А пока пойдемте, у нас есть дела важнее.

По дверному хлопку, болезненным эхом отозвавшемуся в голове, я понял, что они ушли, и с трудом распахнул глаза. Правда, сразу же закрыл, ослепленный ярким светом. Все, что успел понять, что нахожусь в каких-то катакомбах. К счастью, не в средневековых замковых подвалах. Эти, скорее, напоминали военный бункер. Второе усилие позволило мне не только открыть глаза, но даже сесть. Это вызвало новый приступ боли – на этот раз в районе сердца. Я увидел, что грудь мою пересекает белая полоска бинтов, а в ее центре – бордовое пятно запекшейся крови. В меня же стреляли! Меня передернуло от этого воспоминания. Но, похоже, я выжил. Да и пулю наверняка вытащили. Если не двигаться, боль почти не чувствуется, видимо, мне вкололи обезболивающее. А вот резких движений лучше не делать!

Комната оказалась настолько крохотной, что в ней с трудом помещались больничная кровать, на которой я очнулся, металлический шкаф и стол с монитором и какими-то приборами, к которым от моего голого торса тянулись сизые провода. Я их тут же сорвал. На все это лила белесый свет трубка лампы дневного света, прикрепленная под потолком. Входная дверь напоминала больше люк подводной лодки, а у моего изголовья я обнаружил закрытое шторкой круглое окошко. Похоже, это какое-то медицинское учреждение. Неужели меня спасли?

Я был в одних трусах. Однако, обследовав комнату, в шкафу обнаружил свою одежду и обувь. В районе груди на кителе зияла дыра в темном ореоле засохшей крови – место, куда попала пуля. Одевшись, я осторожно надавил на рукоятку двери, и та бесшумно открылась. За ней оказался узкий коридор метров пятнадцать длиной и около метра шириной: металлические выкрашенные в белый цвет стены и в них – множество люков в человеческий рост. С обоих концов коридор оканчивался такими же люками. Точно какой-то военный бункер! Я осторожно двинулся по коридору, но не прошел и пары шагов – клацнул замок, скрипнула дверь, в центре коридора открылся проход, из которого в помещение хлынул свет. В этом светлом прямоугольнике возник темный силуэт.

Я поспешно вернулся в комнату и прикрыл дверь. Только бы не сюда! Но по коридору гулко простучали приближающиеся шаги, ручка двери повернулась. Едва я упал на кровать, накрылся одеялом по подбородок и зажмурился, в комнату кто-то вошел и встал около меня.

Он долго молчал, я лишь слышал дыхание и чувствовал, что на меня смотрят.

– Не притворяйтесь, молодой человек, – наконец сказал он. Я узнал голос одного из тех, что были в комнате, когда проснулся. – Я знаю, что вы очнулись.

Я продолжал жмуриться.

– Значит, провода от приборов вы отцепили, не приходя в сознание? – весело спросил он.

О, черт! Об оторванных от груди проводах я совсем позабыл! Теперь уже не было смысла прикидываться, я раскрыл глаза.

У кровати стоял мужчина в военной форме, на вид лет шестидесяти, седовласый, коротко стриженный, с пепельной бородкой-подковкой.

– Кто вы? – спросил я, приподнявшись, и тут же скривился от боли, пронзившей грудь.

– Я доктор. И настоятельно рекомендую вам поменьше двигаться. Рана еще не зажила.

– Значит, меня спасли?

– Да, вы в полной безопасности!

Я со вздохом опустился обратно на подушку. Я в больнице! Неужто все закончилось?

– Я присяду? – вежливо спросил доктор.

И, не дожидаясь разрешения, сел на кровать.

– Если верить обнаруженным у вас документам, – продолжал он, – вы рядовой, военнослужащий воинской части, расположенной в поселке Красновка. Все верно?

Я кивнул.

– Насколько я знаю, ваша часть охраняла некий расположенный здесь неподалеку объект. Вы прибыли сюда в качестве караульного?

Снова кивнул.

– Вы единственный выживший?

Вопрос бритвой резанул по памяти. Нас было двенадцать! А теперь я один! И я видел, как они умирали…

– Меня отпустят домой? – спросил я вместо ответа.

– При первой же возможности! – пообещал доктор.

Как же мне хотелось ему верить! Мчаться бы без оглядки, подальше от этих чудовищ, тумана, секретных экспериментов… Быть может, теперь меня отвезут обратно в наш полк или вовсе комиссуют после всего этого кошмара и отправят домой…

– Но пока этого не произошло, я хочу задать вам еще несколько вопросов. Не против?

Хотя, похоже, доктора мало волновало, против я или нет, так как он, не дожидаясь согласия, положил на кровать какой-то прибор, видимо диктофон, и принялся спрашивать: о том, как появился туман, о чудовищах, напавших на посты и караулку, о том, как мы выжили и добрались до заброшенной части. Я рассказывал все без утайки. Доктор слушал внимательно, время от времени делая какие-то пометки в блокноте. Иногда глаза у него разгорались восторгом, и он говорил: «Поразительно!» – причем в тех местах, когда моих товарищей монстры рвали на части. «Да он просто одержимый! – поймал я себя на мысли. – Я ему рассказываю, как гибнут люди, а он, небось, видит в этом лишь реакции индивидуумов, протекающие процессы, результаты опытов… Да он просто маньяк!» Когда рассказ дошел до Петровича, доктор явно удивился.

– Значит, жив, зараза! – воскликнул он. – Потрясающе!

– Вы знакомы? – Я удивился не меньше.

– Да, – уклончиво ответил доктор. – Скажем так, служили вместе.

Я внимательно взглянул на него. Да кто он такой? Служить вместе они могли лишь в одной воинской части – той самой, на развалинах которой мы побывали с Антоном. Я решил на всякий случай не рассказывать о том, что прочел дневник капитана Откина, что порылся в кабинетах бывшей санчасти, да и что вообще знаю о каких бы то ни было секретных экспериментах.