Мы с Антоном переглянулись и терпеливо ждали, пока Петрович опрокинет очередную стопку с самогоном и продолжит. «Существа из иного мира, – вертелось у меня в голове. – А ведь действительно, как бы фантастично это ни звучало, но объясняет многое. Вот общая для всех чудовищ черта – они какие-то нереальные! Таких в нашем мире не бывает и быть не может!»

– А что было потом? – спросил Трошников.

– Потом? Однажды опять завыла сирена. Все произошло так быстро… Господи боже! – Голос Петровича сорвался. Он обхватил голову руками, с минуту сидел молча, а потом снова заговорил, тихо: – Случилось это, как и тогда, на рассвете. На этот раз, выбегая из квартир, мы уже и не думали о том, что это может оказаться розыгрышем. В казарме, как и тогда, выдали оружие, бойцы выстроились на плацу. Тут я заметил, что все замерли и смотрят куда-то – в ту сторону, где за сопкой расположена испытательная лаборатория. Я тоже взглянул туда и остолбенел: на сопке, клубясь, лежала туманная шапка и медленно сползала вниз. К нашей части! Мы как завороженные смотрели на эту медленно приближающуюся белую стену. Вот она уже выросла до высоты девятиэтажного дома, вот поглотила КПП, вот волной накрыла плац… Солдаты стали в панике пятиться. Меня кто-то дернул за рукав и вывел из оцепенения: «Бежим!» Все рванули кто куда. Я сначала побежал по улице, прочь от тумана, как и все, наивно полагая, будто убежать возможно. Но потом почему-то повернул к клубу, видимо сообразив, что там есть подвал. Дверь оказалась открытой. Я запер ее изнутри и сбежал вниз по лестнице. О том, что происходило снаружи, мог только догадываться: слышал, как дико кричат люди, раздаются скрежет и шум. Было ясно: чудовища вырвались на свободу! Живой лавиной сея смерть! Несколько раз в дверь что-то ударялось, что-то скребло по металлу. К счастью, она выдержала. Даже после того, как все стихло, я долго не решался выбраться наружу. Наконец все-таки отважился покинуть убежище. Вход оказался наполовину завален, но сквозь щели я разглядел голубое небо – тумана снаружи не было! Тогда я выбрался на поверхность и обнаружил, что здания клуба больше нет – от него только и остался спасший мне жизнь подвал. Вообще наша воинская часть выглядела как после бомбежки. А еще повсюду виднелись лужи крови, истерзанные тела, оторванные конечности… Оказалось, я – единственный, кто выжил! Давайте, парни, не чокаясь…

– Ну, а потом? – спросил Трошников, отставив пустую стопку.

– Что потом? Прибыли люди в противогазах и защитных комбинезонах и обнаружили меня. Передали медикам. Как я потом узнал, исследования тут свернули, освободившиеся организмы частично отловили, частично отстреляли. Вокруг лаборатории натянули колючую проволоку и выставили караул.

– Зачем?

– Ну как… Проект хоть и закрыли, но ведь была проделана огромная работа, вложены средства. Видимо, государство страховалось – вдруг когда-нибудь снова придется продолжить начатую работу. Ведь результаты были достигнуты поразительные!

– Да уж, весьма… – прошептал я, а в памяти снова всплыли черные монстры и наша разрушенная караулка.

– Почему же вы остались здесь? Почему не вернулись домой? – спросил Трошников. – Части ведь больше не существовало.

Петрович снова задумался. Прежде чем начал говорить, выпил, налил и еще раз выпил.

– Сначала меня повезли в госпиталь в Погорск – областной центр. Сообщили, что мои жена и сын уже вылетели и встретят меня там. Однако на полпути мне стало плохо. Врачи обнаружили, что тело мое покрылось странными пятнами. Медики ничего не могли понять. А потом появился какой-то профессор… и меня повезли обратно! Объяснили, что в результате аварии и выброса чего-то там мое тело получило дозу какой-то гадости. И теперь без этого вещества, которое содержится в местном воздухе, я проживу не более недели. Представляете? Стоит мне уехать отсюда – и я труп! Вот мне и придумали эту должность – начальник склада. Ну и поселили в этом доме. С тех пор я так и живу тут один среди болот. А жена и ребенок так и не дождались меня тогда в госпитале…

Петрович надолго замолчал. Он сидел, в одной руке сжимая стопку с самогоном, другой снова достал фото.

– А они не могли приехать к вам сюда? – спросил Антон.

– Честно говоря, я и сам этого не хочу… – Петрович провел пальцем по фотографии. – Воздух тут буквально пропитан этой дрянью. Не знаю почему. Быть может, внутри лаборатории остались какие-то баллоны с газом и тот понемногу выходит. Или дыру в другое измерение так и не залатали. Ведь хрен пойми, чем тут занимались ученые. И мне сюда привезти семью? Не хватало еще и их подвергать такому риску.

– А мы? – Меня вдруг поразила эта мысль. – Как же мы охраняли этот склад в течение стольких лет?

– Ну, военные же не могли оставить такой опасный объект без охраны… – Петрович горько усмехнулся и взглянул на меня. – Или тебя интересует, способно ли Министерство обороны пожертвовать горсткой солдат?

Я опустил голову.

– Понятно тогда, что за военного мы повстречали в лесу, – зло сказал Трошников.

– Вы видели военных? – удивился Петрович. – Ну, если так, значит, ЧП устраняют. Думаю, теперь надо лишь дождаться, когда туман рассеется. Ну а если к утру не исчезнет, тогда уже и будем решать, что делать дальше.

Как пошли спать, я не запомнил. Мы с Антохой хорошо, как говорится, приняли на грудь. Быть может, добрый хозяин дома потом нас перетащил на кровати. Да только посреди ночи я неожиданно проснулся.

– Как думаешь, он настоящий? – Мальчишеский голос прозвучал совсем рядом и в то же время как будто издалека.

– Не знаю, – прозвенел колокольчиком девичий голосок.

Я лежал и изо всех сил делал вид, что сплю. Но на самом деле мне просто лень было открывать глаза. Странная легкость переполняла все мое существо, словно я лежал на облаке и оно медленно парило в бесконечности. Я боялся даже шевельнуть пальцем, чтобы не развеять эти окутавшие меня таинственные чары.

– А можно я дотронусь?

– Только осторожно, – ответил колокольчик.

Моей щеки коснулось нечто легкое, словно дуновение летнего ветерка.

– Теплый, – сказал мальчик. – Конечно настоящий…

Веки мои дрогнули.

– Ой, проснулся! – тревожно зазвенел колокольчик. – Скорее, полетели!

Раздался шум, напоминающий шелест крыльев, меня обдало теплым ветерком. Я распахнул глаза. Легкость мгновенно схлынула с тела подобно оставляющей берег волне. А вместо нее навалилось нечто тяжелое, реальное: ноющие мышцы, боль от многочисленных ссадин, а также головная муть – еще не отступивший хмель и уже накатывающее похмелье. Над головой нависал темный потолок, окружали незнакомые стены, едва видимые в тусклом, почему-то розовом свете. Свет этот пробивался в комнату сквозь штору на окне. Где я? Вспомнил про