— Можно я у тебя сегодня посплю? — спрашивает Томас, когда я выхожу из ванной.
— Да, конечно. А у тебя в комнате что-то не так? — немного удивленно интересуюсь я. Парень отводит взгляд. Недолго думая, я захожу в комнату соседа, не слушая его возмущений за спиной. — Ох ебаный ты в рот…
Скомканная простынь. Вся в крови. И в сперме. В комнате кошмарный запах, такой, что не выветрится не за час, не даже за четыре. Я быстро подхожу к окну, открывая его нараспашку. И так же быстро выхожу из комнаты, закрывая за собой дверь.
К счастью, Томаса нет уже на кухне, поэтому он не видит выражение отвращения на моем лице. Я начинаю жалеть, что ушел тогда из комнаты, ведь наверняка можно было остановить Минхо, выгнать его, сделать так, чтобы Томми не получил все эти увечья. В том, что это был тот самый азиат, я ни на секунду не сомневаюсь.
Я захожу в комнату, чтобы взять с собой вещи. На моей кровати, прямо на покрывале, уже спит Томас. Ну или делает вид, что спит. Неважно. Я тихо беру вещи и выхожу, не замечая за спиной разочарованный выдох.
Когда я прихожу к Арису, мальчишка сидит за столом на кухне, заткнув уши. Оно и понятно почему. Из комнаты Галли доносятся женские стоны и скрип кровати. Я беру Ариса за руку и увожу в его комнату. Мне стоит огромных усилий уговорить его лечь спать. И спустя почти десять минут мне удается. Мы ложимся в кровать, и меня ничуть не смущает тот факт, что рядом со мной лежит парень. Почему-то я воспринимаю этого мальчишку как совсем ребенка, как моего младшего брата, которого у меня никогда не было и не будет.
— Спи, — тихо шепчу я Арису и закрываю своими руками его уши.
Заснуть самому мне не удается. Посреди ночи я встаю и, убедившись, что Арис спит крепко, иду к себе в комнату. Как и ожидалось, Томас не спит. Он сидит на кровати, обняв руками колени. Я прохожу мимо, но меня останавливает его голос:
— Ну и где ты спать будешь?
— Вернусь обратно к Арису.
— Неужто противно находится со мной в комнате?
— Вот черт, — устало вздыхаю. — Ты мне те слова теперь всю жизнь припоминать будешь?
— Да, — кивает парень. — Только если ты не докажешь, что оно не так. Слабо находиться со мной рядом? Слабо лечь здесь?
Томас явно провоцирует меня. Я понимаю это, но черт… Меня берут на слабо! Я решительно подхожу к кровати, выдергиваю из-под соседа покрывало и говорю:
— Укладывайся.
Парень покорно забирается под одеяло, следом я.
— А теперь спи. Если ты меня разбудишь, я тебя к чертовой матери спихну с кровати.
Я поворачиваюсь спиной к кареглазому, но прямо лопатками чувствую, как он победно улыбается. Вот гаденыш. Уже почти засыпая, чувствую, как меня обвивают руки, притягивая к себе ближе. Но ни сил, ни особого желания уже сопротивляться нет. Я засыпаю самым спокойным сном за все эти дни.
========== Часть 8 ==========
Мое утро начинается с полной темноты, душного воздуха и чьих-то конечностей на моих ногах. Впрочем, чьи это культяпки догадаться не сложно. Да и полная духота и темнота вполне объяснимы тем, что на мое лицо кто-то, вот прям даже не знаю кто, кинул одеяло.
— Томми, смерти моей хочешь? Убери свои оглобли с меня, — чуть хрипло со сна говорю я и скидываю одеяло. В отличие от духоты одеяла воздух в комнате холодный, и я ежусь, чувствуя, как волосы на руках от холода встают дыбом. Щурясь из-за яркого утреннего света, я смотрю на Томаса. Он сидит, подложив под спину подушку, и читает. В руках парень бережно держит увесистую книгу. Присматриваюсь. «Оно» Стивена Кинга. Интересная, местами жуткая, помню, читал как-то, вопреки запрету матери. Также бережно держал тяжелую книгу в руках, как сейчас её держит Томас. Он аккуратно переворачивает страницы, не гнет переплет. Такое отношение к книге вызывает у меня невольное уважение, хотя подобное чувство вытесняется, стоит мне вспомнить, кем является мой сосед. Больной. На голову.
«А ты здоровый?» — ехидно пищит мой разум.
Ну да, говорю сам с собой. Вообще здоровый.
Томас убирает ноги, садится по-турецки, при этом совершенно не отрываясь от книги. И лишь дочитывая страницу, он закрывает книгу и не без улыбки произносит:
— А мы учебу проебали.
И парень сладко потягивается. Радостная улыбка на его лице тут же сменяется гримасой. За считанные секунды лицо искажается, а мне кажется, будто я слышу звук рвущейся на спине кожи. Царапины, затянувшиеся за ночь, трескаются и начинают кровоточить. Томас встает, сжимая руки в кулаки. Скорее всего ему не столько больно физически, сколько морально. Каким же надо быть слабым, больным и ничтожным, чтобы позволять вытворять с собой такое? Он ведь может дать отпор, хотя и не всегда это делает. Да что с ним вообще не так?!
— Томми, — окликаю, когда парень слезает с кровати и идет к двери. Не оборачивается. — Томми.
Зову громче. Ноль реакции. Берется за ручку, и я, не выдерживая, говорю раньше, чем успеваю подумать.
— Чем он тебя бьет? За что?
Я ощущаю витающее в комнате напряжение. Оно, будто ток, прошибает насквозь. Если я сейчас не предприму что-нибудь, то всё начнется сначала. Опять не будет никаких эмоций и чувств, кроме отвращения. Опять Томас будет зависим от Минхо, а я буду лишь мечтать о том, как съехать из этого дурдома. И мне придется задавить свою немного альтруистическую натуру презрением к своему соседу. Мне почему-то совсем не хочется с кем-то ругаться. Просто нет сил.
Впервые чувствую такой упадок. Нет сил даже встать с кровати, и мне стольких усилий стоит хотя бы просто привстать и скинуть с себя одеяло. Сразу все тело прошибает озноб, хотя в корпусе обычно было жарко. Теперь я понимаю каково Арису, который постоянно вынужден кутаться в толстовки, чтобы не замерзнуть.
Томас пристально смотрит на меня, следя за каждым моим движением, но рука его как-то слишком сильно сжимает дверную ручку. Чтобы если что успеть от меня убежать.
Я встаю, одергиваю футболку, ощущая как холодный воздух пробирается под одежду, как от него бегут мурашки по всему телу.
— Томми, — я медленно иду в сторону соседа, и он скорее по привычке, а
