— Вот и решено. Сам же говорил, надо избавляться от нее. Стала слишком своевольна. Она и до того была упряма, и не понятно, как она не сообразила, что мы ее обвели вокруг пальца с рабством. А уж подружившись с этой рыжей стервой стала неуправляема, — обрадовался ланиста тому, как в очередной раз его чаяния так легко воплощает в жизнт верный Требоний.
— Таранис, я не могу больше, — Ренита склонилась пополам, роняя на песок учебный меч, отличающийся от боевого только отсутсвием заточки. — Мне дыхания не хватает.
— Так что ты согнулась? Дыши давай полной грудью, — попытался он распрямить любимую, вздрагивая от каждого соприкосновения с ее разгоряченным хрупким телом.
— Ха, полной! — презрительно сплюнул на песок Вульфрик, как назло оказавшийся рядом. — Плоская, как доска. И не разберешь, где задница, где лицо. Вторая-то хоть пофигуристей была.
Таранис сжал кулаки.
— Не надо, — мягко остановила его Ренита, бесстрашно взглянув в глаза Вульфрику и сравнив невольно синеву тех и этих глаз. — Разве ты обращаешь внимание на гудение мух на помойке? Не уверена, что они нас восхваляют, да не все ли равно?
— И правда, — ответил ей кельт, не отводя глаз от Вульфрика, не выдержавшего и отведшего взгляд.
Таранис перевел дыхание — ему страшно хотелось врезать наконец-то германцу, сведя с ним счеты за все, начиная с трех истерзанных мальчишек его рода. Но теперь, после серьезного разговора с Гайей, он понимал, что рисковать в угоду своим амбициям сейчас не время, и сдержался. Тем более, что Рагнар уже был в карцере, обвиненный в убийстве двух человек и причинении увечий третьему — речь шла о тех наемниках, которые напали на Гайю перед самым их возвращением после вечеринки во дворце. Самое обидное для Тараниса было то, что Рагнар вообще не тронул ни одного из нападавших — с одним, причем голыми руками против меча вначале, а затем уже мечом, убил сам Таранис, а одного покалечила и убила другого Гайя. Причем не только для Тараниса, но и для Рениты осталось загадкой, как истекающая кровью, опоенная снотворным снадобьем девушка смогла продержаться так долго и так эффективно.
— Тренируешься? Захотелось убивать, а не лечить? Тоже верно, — бросил, подходя к ним, Требоний. — И получается?
Она неопределенно кивнула, не понимая, к чему клонит помощник ланисты. Таранис насторожился.
— И прекрасно, — не слушая ее, продолжил громко, чтобы слышали все, Требоний. — Мне смотреть некогда, поверю на слово. Завтра всему Риму покажешь.
— Нет! — бросился к нему Таранис. — Я готов на арену, на виллу, в преисподнюю! Ее не трогай.
Требоний насмешливо поднял бровь:
— На виллу? Пойдешь, конечно. Ты ж у нас знаменитый теперь ублажитель.
И скомандовал невесть как взявшимся у него за спиной дюжим надсмотрщикам:
— Взять его.
Тараниса, несмотря на бешеное сопротивление, скрутили по рукам и ногам, и, стараясь не повредить лицо, уволокли в сторону гостевых покоев.
Ренита бессильно пустилась на песок и залилась слезами, но увидев приближающегося к ней Вульфрика, вскочила и опрометью бросилась в валентрудий. Но и там она не нашла желанного покоя — на ее попечении с самого утра оказался наемник с рассеченной головой, найденный вернувшимися с пробежки надсмотрищиками в камере Рагнара вместе с двумя трупами.
И хоть северянин невозмутимо взял на себя всю вину, где-то в душе Ренита так и не могла понять, что же там произошло. Молчала и Гайя. Ее все же привел, почти притащил Таранис — и сам попросил сменить пвязку и посмотреть, насколько опасно состояние девушки. И Ренита по тому, как был разворочен движениями сильных мышц ее тончайший легкий разрез, предназначенный всего лишь для того, чтобы спустить скопившуюся под кожей кровь от удара, догадалась, что Гайя только что с кем-то сражалась, причем долго и тяжело. Она схватила руку девушки — и убедилась, что ссадины, покрывавшие ее костяшки, подтверждают догадку.
Понимая, что все, происходящее в лудусе в последнее время, отнюдь не случайно, Ренита смолчала и не стала выспрашивать Гайю — тем более, что в валентрудии были теперь посторонние уши, хотя она и не жалела сонного снадобья, вливая его целыми чашами в рот мужчины. Даже если он очнется после ран, нанесенных безжалостной рукой, то все равно останется не умнее кочана капусты.
Глава 7
Ренита стояла посреди арены, стесняясь своих обнаженных ног и открытых плеч. Она сама удивилась, что перед смертью ее волнуют такие нелепые вещи. А вот мысль о том, кто же поможет сегодня раненым гладиаторам, ее не волновала — Таранис отправлен на виллу к Луцилле, Рагнар в карцере, Марс на свободе, Гайя лежит пластом в камере. А до остальных Рените дела особо не было — она прекрасно понимала, что ланиста не станет рисковать бойцами, в которых вложены деньги, и наймет какого-нибудь врача-практиканта с острова Эскулапа.
Она спокойно ждала противника — как вести себя на арене, Ренита представляла отчетливо, насмотревшись туда через решетку.
И, заметив легкую фигурку с развевающимися рыжеватыми локонами, она ужаснулась — неужели придется поднять руку на Гайю? И как она здесь оказалась — получившая свободу и оставшаяся в лудусе только для того, чтобы подлечить рану.
Повязки не было видно — оружейник неплохо подобрал ей маннику, и поврежденная часть груди была полностью закрыта чеканной накладкой, тянущейся по руке и частично по спине.
— Гайя, — помертвевшими губами вымолвила Ренита, перебирая пальцами тяжелую сеть и опираясь на древко трезубца.
Гайя улыбнулась ей так, как будто они встретились наедине во дворе лудуса погожим деньком — широко и радостно, а трибуны решили, что это Невеста смерти приветствует их, решив почтить римлян своим выходом уже в качестве свободного гладиатора.
На самом деле Гайе стоило определенных усилий уговорить ланисту выпустить ее тоже. То есть выпустить девушку, даже отчетливо видя ее кровавую повязку на ребрах, он был согласен. Но вот одновременно с Ренитой? Ланиста подспудно понимал, что Гайя очень опасна, и не только ее удивительной независимостью в сочетании со странной целомудренностью, которая проявлялась в поведении девушки, несмотря на то, что ночевала она сначала с Марсом, а затем и с Рагнаром. Надсмотрщики доносили ему, что любовью-то не занимается со своими дружками рыжая.
— Она же с Марсом этим спит? — как-то при нем уточнил Требоний у дежурного надсмотрщика. — И как?
— Спит, — развел руками тот.
— Так как?
— Спина к спине. Именно что спит. И он тоже, — пробурчал надсмотрщик.
Когда девушка накануне вечером прибежала к нему проситься на арену, ланиста поломался лишь для виду — они с Требонием и до Рениты-то в
