Домашняя челядь Луциллы была согнана и отконвоирована туда, где им и полагалось быть — в эргастул, где с ними утром займется Друз со своими помощниками, выясняя, действительно ли они всего лишь домашние рабы или знают и умеют чуть больше.
Гайя с замиранием сердца беззвучными шагами, дав знак рукой сопровождающей ее тройке остановиться, приблизилась к двери спальни и приложила ухо. Оттуда раздавались звуки, происхождение которых не оставило у нее сомнений — Марс выполнял свою часть задания самоотверженно. Луцилла стонала, но в ее голосе не было слышно боли — лишь наслаждение и животная страсть.
— Еще… Еще!!! — исступленно кричала женщина прерывающимся голосом.
Гайя приоткрыла дверь — она уже поняла, что Марс сделал все для того, чтобы эта женщина так и не поняла, что на ее вилле этой ночью побывало несколько десятков спекулаториев и что сейчас всех ее гостей ли, сообщников ли или же вовсе непрошенных мучителей грузят в связанном виде на повозки, словно снопы ячменя.
Она увидела напряженную, в каплях пота спину Марса и тихо свистнула ночной птицей — он знал этот условный сигнал, привычный им еще с разведдекурии в легионе, и просто приподнял чуть головуи слегка обернулся.
Их глаза встретились на миг, и он заметил там отблеск боли — но сделать ничего было нельзя, хотя сердце Марса и вздрогнуло от этой боли — свою роль ему придется доиграть до утра, чтобы не спугнуть Луциллу, роль которой окончательно выяснится только после допроса взятых в плен негодяев. Он прикрыл глаза в знак того, что понял, что операция завершилась успешно, и вновь стал покрывать поцелуями лицо лежащей под ним женщины, не давая ей обернуться на движение воздуха в двери и странный звук. Гая закрыла дверь.
Они вернулись в атриум, и Дарий в сопровождении нескольких декурионов доложил ей о том, что готовы возвращаться.
— Мы и так постарались как можно быстрее… Мы же с ребятами знали… И не хотели заставлять тебя быть здесь дольше.
Она благодарно сжала его руку, и Дарий успокоил ее:
— О Марсе не волнуйся, он сюда на колеснице приехал. С этой же метлой крашеной. Его колесница стоит на заднем дворе, и надо отдать должное, конюший тут свою работу знает. Кони накормлены и напоены.
Гайя усмехнулась — она знала четверку огромных вороных Марса, принадлежащих лично ему. Слушавшиеся его пальцев, легко перебиравших поводья, они могли в отсутствии хозяина и загрызть того, кто приблизится к оставленной на улице колеснице. Да и прокормить таких животных, привыкших к отборной пшенице и овсу, было накладно — так что Луцилла явно понесла ущерб, особенно, если Марс навещает ее не первый раз. А то, что Марс тут бывал, она тоже знала — именно он вычертил план виллы со всеми постройками, благодаря которому спекулатории сейчас не действовали наугад, а шли четко и уверенно. Оно принесло плоды не только в виде наловленных злочинцев и конфискованного оружия — у ворот маялись от безделия Ренита и ее помощник.
И Гайя не знала, радуется ли она самоотверженности Марса или хочет запрячь в колесницу его же коней, которые к ней бы пошли легко, как к нему самому, разогнать ее по ровной дороге — а затем острым ножом перерезать все постромки разом, отпуская животных на волю невредимыми…
Она, повинуясь безотчетному порыву, шагнула в сторону колесницы — и Дарий все понял, схватил ее за руку:
— Не надо, — он шепнул еле слышно даже не потому, что не хотел привлекать внимание остальных, а потому, что его горло внезапно перехватил спазм.
Дарий понял, о чем подумала Гайя, и даже сумел предположить, что вряд ли она направит разогнавшуюся колесницу в пропасть с обрыва — она пожалеет прекрасных животных, таких же сильных и свободных, как она сама и все то, что она любит. Он знал, что Гайя всегда носит на поясе боевой нож и сумеет одним махом рассечь сразу все ремни, и знал, как мастерски она управляет колесницей и до какой скорости сумеет ее разогнать.
И Дарий отчетливо представил себе то, что видел не раз — как неуправляемая колесница на полной скорости переворачивается, не оставляя вознице ни малейшего шанса, и летит, разбрасывая вперемешку куски металла, дерева и человеческой плоти. Она глянула на него, как во сне, но руку не отдернула — и они тихо покинули виллу, так же незаметно, как и пришли.
Гайя нашла глазами Вариния, который сопровождал одну их повозок с погруженными туда злочинцами, улыбнулась ему усталой улыбкой:
— Доволен?
Он кивнул, не сводя глаз с повозки, и глаза его уже были гораздо спокойнее и жестче, когда он с обнаженным мечом в руках внимательно наблюдал за каждым шевелением не оставляющих попыток удрать наемников.
Гайя не стала отвлекать молодого воина и отъехала от него успокоенная. Следом она отыскала в колонне Рениту и Тараниса. Они ехали рядом и о чем-то тихо переговаривались, но Таранис не взял Рениту к себе на коня — знал, что может потребоваться в каждое мгновение по сигналу дозорных, которых Гайя выслала по всем сторонам. Она не исключала того, что сведения об операции могут просочиться вольно или невольно — даже из уст проходившего мимо припозднившегося путника. И заговорщики предпримут попытку напасть на колонну, обстреляв из какой-нибудь придорожной рощи, чтобы отбить своих.
Только когда они миновали часовых преторианского лагеря, Гайя смогла чуть расслабиться и распустить завязки шлема, сдавившего её снова заболевшую голову металлическим обручем так, что ей казалось, будто голова внутри распухла.
Она умылась холодной водой прямо из лошадиной поилки и с трудом сфокусировала взгляд на подбежавшем к ней Друзе.
— Гайя, я понимаю, — начал Друз, и она продолжила за него.
— …но помоги с допросами… Так?
Друз кивнул смущенно:
— Все равно лучше тебя никто не справится.
— Да и сведения нужны к утру…
Она поправила мокрыми руками растрепавшиеся под шлемом волосы, еще раз ополоснула лицо и отправилась в штабную палатку.
— Значит, Луцилла все же знала, что за «друзья ее почившего супруга» отираются у нее на вилле? — постучал тихонько затупившимся уже острием стилуса по столу Фонтей, задумчиво крутя его в руках.
— Не могла не знать в любом случае, — заметил Друз, перебирая изъятые на
