— Ясно. Постараюсь не подвести.
* * *Марс вернулся внезапно.
Гайя и Кэм в этот день никуда не спешили утром, потому что накануне вернулись из Палатинского дворца перед самым рассветом.
Гайя снова мучилась от головной боли, сжимавшей ее лоб железными обручами. Запах курящихся благовоний, гирлянд вянущей в духоте троянды, насыщенного пряностями дорогого густого вина, разбавляемого в кратерах кипящей водой из серебряной аутепты, пышущей паром, изысканные сирийские духи женщин — все это смешивалось в один ужасный миазм, пропитавший дворец императора. Октавиан и сам ненавидел все эти сборища — но поощрял, так как это давало ему возможность видеть постоянно и во всей «красе» весь цвет Рима. А Гайя не отказывалась бросить лепестки друг другу в чашу какому-нибудь изрядно нанектарившемуся патрицию и сочувственно выслушать пьяный треп о тяжкой доле лучшего помощника императора в деле управления государством. Чего она не боялась — это приставаний, с которыми было как-то незаметно покончено. Защиту давал ее статус старшего офицера, боевые заслуги — а вот поболтать к ней шли и пооткровенничать как к красивой и умной женщине.
И вот поздним утром, полулежа на кушетке, выставленной на открытую террасу, Гайя в легкой домашней столе, с распущенными после мытья волосами, наслаждалась гроздью первого в этом году розового винограда. Кэм, которого утром сменил Рагнар, приняв под свою охрану Марциала на выходе из дворца, тоже дремал, нежась на солнце. Сил на спарринги у них не было, и они отложили их на послеобеденное время, чтобы размяться, намыться, нарядиться и отправиться вновь нести свою службу.
Легкие шаги простучали по атриуму:
— Гайя!
Она вскочила на знакомый голос.
— Марс! Живой!
Она бросилась ему навстречу, путаясь в складках упавшего пледа, и оглядывала его со всех сторон. Гайя поняла, что Марс нарочно явился к ней уже из дома, не только умытый и побритый с дороги, но и переодетый в легкую короткую эксомиду, едва прикрывшую бедра и левое плечо — он хотел сразу показать ей, что не только жив, но и совершенно здоров. Но у Гайи уже сорвалось с языка:
— Не ранен?
— Ни царапинки! — он подхватил ее на руки и закружил по террасе, целуя в губы и в смеющиеся глаза. — Гайя! Ты стала такой красавицей!
— Да уж, — фыркнула она. — Невыспавшаяся и растрепанная.
— Да какая угодно! — Марс целовал ее снова и снова, не в силах оторваться от этой гладкой душистой кожи. — Ты все так же пахнешь лотосом!
— Далеко не всегда, и ты это знаешь, — кокетливо заметила она, пытаясь достать ногами пол.
— Для меня всегда. Ты снилась мне каждую ночь, — и тут он осекся, встретившись с взглядом незамеченного им Кэмиллуса.
— Марс, ты же наверное, голодный с дороги? — Гайя наконец, обрела под ногами твердую почву и смогла поцеловать Марса в ответ. Она была так рада тому, что он вернулся живым и здоровым, что он снова рядом, что целовала его самозабвенно, пока не сообразила, что раз он с утра появился у нее дома, значит, провел на коне всю ночь.
— Не откажусь, — ответил он уже гораздо спокойнее, не сводя края зрения с Кэмиллуса, застывшего изваянием в стороне. — Я же сразу доложил префекту о возвращении, сдал привезенные документы, там же в лагере ополоснулся, доспехи сбросил и к тебе. А тут…
— Погоди, я сейчас скажу управляющему, чтобы поторопился с завтраком, — и она выпорхнула за дверь.
Кэм и Марс обнялись, похлопывая друг друга по спине — все же они были боевыми товарищами и прошли вместе через серьезные испытания. Но Марс после первых приветствий вдруг отшатнулся от Кэма и тот все понял без слов.
— Да.
И это негромкое, бесцветное «да» прозвучало для Марса как самый оглушающий гром. Он вздрогнул, как раненый, и застонал.
— Меня не было слишком долго…
— Месяц это не срок, если ты ее любишь столько лет, — все так же негромко проговорил Кэм, как будто рассуждал сам с собой.
— Но она выбрала тебя…
— Уверен? А я помню, что это выбор Аида. И спорить с повелителем подземного мира я бы не стал.
— Невеста смерти стала невестой на двоих. Помню, — склонил голову Марс. — Но все надеялся, что это морок какой-то.
— Как видишь, нет, — взгляд Кэма заставил Марса собрать волю в кулак и не вспылить.
Марс вовремя понял, что своим гневом сейчас только причинит Гайе лишнюю боль. И к тому же он так соскучился без нее, что был готов уже смириться и с присутствием Кэма.
Вернулась Гайя — и Марс снова залюбовался ее ладной фигурой, гордой посадкой головы.
— А ты расцветаешь! Вот уж не думал, что духота большого города так может пойти тебе на пользу! — совершенно искренне воскликнул Марс, принимаясь со всеми за еду. — И волосы твои отросли.
— Ой, эти волосы, — засмеялась Гайя, встряхнув локонами, которые она успела таки расчесать, пока бегала звать управляющего. — Тут они неожиданно оказались в центре внимания. С меня взяли пример.
И она залилась беззвучным смехом, невольно привалившись к плечу Марса, у которого едва не выпал из рук кусок лепешки, намазанной свежим козьим сыром с зеленью.
— Пара дурочек срезали свои волосенки, чтобы они тоже едва достигали плеч, — вставил свое замечание Кэм. — Но они не учли, что у Гайи вьются, и чем влажнее воздух вокруг, тем больше. А у тех наоборот. Они пошли в термы, и их навитые кипасисом колечки все повисли мокрыми прядями.
— А ты откуда знаешь? — едко поинтересовался Марс. — Ходишь в термы на женскую половину? Доверили тебе простыни?
Кэм оставил его язвительность без внимания, понимая, какие чувства бродят в душе товарища.
Гайя постаралась, заметив повисшее предгрозовое напряжение в воздухе, переключить их внимание на что-то более интересное для всех, и поделилась последними новостями когорты.
— И ты, Марс, снова со мной в паре! — заключила она свой рассказ. — Наверное, командир тебе уже об этом сказал?
— Более того. Я уже сегодня вечером сопровождаю тебя во дворец.
— Отлично. Тогда тебе надо передохнуть. Хочешь, оставайся? У меня, как видишь, прекрасная кухня. Пришлось девчонок самой немного поучить, но зато теперь мы можем есть, не опасаясь за свой желудок. Все легкое и полезное. Никаких этих зажаренных в жире кусков мяса и теста.
— Ну да, — согласился Марс. — Ренита же любит цитировать Гиппократа своего дорогого про еду как лекарство. Как
