Эленриэль на секунду замолчала.
– Скажи, что привлекло тебя во мне?
Леголас усмехнулся.
– И сам не знаю. Ты явно что-то о себе не договариваешь, вечно суешь нос, куда не просят, норовишь исподтишка проскочить на поле битвы и при этом ведешь себя, как маленький ребенок. И, по-моему, ты чокнутая. Вот, наверное, и все причины, – он улыбнулся. – Ах, да, чуть не забыл. Ты еще чертовски красивая. – Если не брать в расчет последнего, то тебе нравится мой характер, а раз так, если я спасую и никуда не пойду, значит, это буду уже не я, а кто-то другой, верно? – Верно. Это будет благоразумная, осторожная эльфийка. Такая, какой им и положено быть. – В твоем окружении, наверное, полным-полно таких. Так почему же ты еще не женился? А? На какой-нибудь правильной, хорошей эльфийке? – Потому что с ними невообразимо скучно. – Он строго посмотрел на Эленриэль, – но это еще не значит, что я позволю тебе идти с нами.
Она тихонько рассмеялась.
– В Хельмовой Пади ты тоже так говорил. Думаешь, получится удержать меня здесь?
Ему явно не хотелось говорить на эту тему.
– Думаю, наш разговор зашел в тупик. И лучше тебе вообще об этом не думать.
Эленриэль уже и сама жалела, что «завела старую песню», к тому же снова ругаться ей совсем не хотелось, а это обязательно произойдет если она сейчас не замолчит или в лучшем случае не сменит тему.
День тянулся бесконечно долго, впрочем, в таком духе проходила почти вся неделя. Во дворце было тихо, даже неугомонная Эовин, казалось, немного приуныла.
После обеда они снова гуляли по городу, точнее, мотались без особой цели в надежде хоть как-то убить время. Возвращаясь назад, Эленриэль искренне хотела оказаться в суматохе, вызванной тем, что сигнальные огни, наконец, зажглись, и это бы положило конец их мучительному безделью, но, увы, когда они ступили в ворота Медусельда, она еще издали увидела фигуру сидящего на вершине башни Арагорна. Эленриэль вновь посочувствовала ему. Уж если она не находит себе место, то можно представить, каково сейчас Арагорну.
Эовин вызвалась отнести ему ужин (хвала Элберет, не собственного приготовления), и Эленриэль направилась к себе в комнату.
Несмотря на то, что все вроде бы складывалось хорошо (по крайней мере, пока) в душе отчего-то поселилась смутная тревога, нехорошее предчувствие, и этот состояние не давало Эленриэль покоя.
«Брось. Это всего лишь потому, что все как раз складывается хорошо. Ну-ка, вспомни, дорогуша, когда ты в последний раз была по-настоящему счастлива?» – мысленно успокаивала себя эльфийка.
И в тот момент, даже несмотря на свое предчувствие, Эленриэль действительно была счастлива. Счастлива, когда видела Леголаса, когда вспоминала прошедшую ночь (отчаянно краснея и стыдясь), но при этом ни капли не жалея о случившимся.
И, разумеется, она отправится в Минас Тирит вместе со всеми!
Эомер ворочался с боку на бок. Жесткий матрас, набитый сеном, казался пуховой периной, чего Эомер не выносил; вдобавок ко всему в комнате стояла нестерпимая духота, несмотря на распахнутое настежь окно. Однако, не только внешние неудобства мешали спокойному сну молодого роханского военачальника.
Он не сомневался ни в короле, ни в себе, ни в своих солдатах, но нужно ведь быть абсолютными безумцами, чтобы надеяться на возможность одолеть десятитысячную армию Мордора и неизвестное количество наемников, который Саурон собрал под своими знаменами.
И они все не знают о планах врага почти ничего.
Казалось бы решение было так близко, под рукой – только взять в руки палантир и все тайны окажутся перед ним как на ладони.
Но ослушаться приказа короля Эомер не смел.
«Но я ведь только из лучших побуждений. Это спасет нас всех» – успокаивал себя военачальник.
«Я не какой-нибудь там хоббит и сумею совладать с мощью палантира. Мне бы только на минуту увидеть...»
В какой-то момент он уже был почти готов встать с кровати, выйти из спальни и направиться в подземелье, куда Теоден распорядился убрать палантир от греха подальше.
Однако, здравый смысл оказался сильнее, а, может быть, Эомер просто испугался гнева короля – он и сам не понимал – но так или иначе в ту ночь роханский военачальник пролежал в своей постели не смыкая глаз, и лишь когда на небе забрезжили первые лучи восходящего солнца, провалился в короткую дрему.
====== Глава 16 ======
Ффуух... Дописала я таки эту главу...) Ну, что сказать... Конечно, я представляла ее несколько по иному, но вышло то, что вышло. Я не очень довольна тем, как описала некоторые моменты, впрочем у меня почти всегда там – напредставляю себе одно, а в итоге написать так как хочу не получается)
Но, как вы и просили – долгожданный экшн с участием Эленриэль и парочка романтических моментов с Астартой и Боромиром.Сил перечитывать главу у меня нет, так как глаза слипаются, а завтра рано вставать. Заранее извиняюсь за возможные ошибки и недочеты, а в том, что они есть я нисколько не сомневаюсь. Если найдете пишите, буду благодарна :)
А сейчас приятного чтения!
Ваша Лена Хабенская))
«Вот и нету Астарты...» – со странным спокойствием успела подумать эльфийка за те несколько секунд, что длилось их падение. А потом все тело в буквальном смысле «обожгла» ледяная вода, и мир вокруг исчез. Боромир крепко держал ее руку и не отпустил даже тогда, когда они оказались под водой. Набрать воздуха Астарта не успела и теперь задыхалась, отчаянно пытаясь выбраться наверх. Ее крутило и мотало во все стороны, но крепкая рука, до боли сжимающая пальцы, не давала уйти туда, вниз, в черную бездну, которая не желала отпускать свою добычу. Последний спасительный кислород был на исходе, грудь словно сдавили железные тиски – еще чуть-чуть и жизнь уйдет. Она отчаянно брыкалась, хваталась рукой за пустоту, а спасения все не было.
И вот, в тот момент, когда она уже была готова сдаться и открыть рот, чтобы окончательно захлебнуться, какая-то неведома сила выбросила ее наверх.
Астарта шумно выдохнула и с бешеной силой хватала воздух, словно выброшенная на берег рыба. Вокруг было темно, хоть глаз выколи, но Боромир все так же держал ее за руку, и эльфийка слышала его тяжелое, сбившиеся дыхание.
– Жива?
Астарта выплюнула набравшуюся в рот воду.
– Жива...
Боромир, наконец, отпустил ее руку. Теперь, немного успокоившись, они тщетно пытались хоть что-нибудь
