Наффинк рассказал, что у Зефир есть любимое место в лесу. Он выдал тайну, которую сестра доверила ему. Но мальчик решил, что, раз она всё равно исчезла, то уже не сможет отомстить ему за это. Астрид оставила сына приглядывать за маленьким Ульвом Йоргенсоном, и они вместе с Забиякой пошли вслед за мужьями.

Иккинг легко нашёл то место, о котором рассказал Наффинк, но молодых людей там не было. И не было видно никаких следов. Вождь напряжённо вглядывался в лес.

— Зефир! — позвал он. Тишина. — Зефир!..

Но ответа не было. Вождь не знал, где искать свою дочь, и эта беспомощность убивала его. Он даже хотел вернуться в деревню и собрать поисковый отряд, но Астрид и Сморкала остановили его, сказав, что рано паниковать.

— Ты нервничаешь, потому что вы поругались. Если бы не это, ты даже не обратил бы внимания на её отсутствие, — рассуждала Астрид, вызвав возмущение мужа.

— Я бы не заметил? Я не заметил бы, что моя дочь не ночует дома? Да за кого ты меня принимаешь, Астрид?

Но жена была права. Зефир давно пользовалась большой свободой и могла делать, что хотела. В рамках разумного. Она всегда предупреждала о том, где её можно найти в случае необходимости. Во всяком случае, если она что-то и скрывала, Иккинг оставался в счастливом неведении об этом.

Сморкала предложил вернуться всё же в деревню — ведь их блудные дети могли и вернуться, если пошли другим путём, если вообще были вместе.

— Что значит «если»? — набросился Иккинг на Йоргенсона. — А с кем она таскается целыми днями по деревне? С кем я её вчера застал у себя на заднем дворе? Твой сынок, Сморкала, твоя абсолютная копия! Он… он… — вождь задыхался от бессильной злости.

— Ты говоришь так, словно это оскорбление — быть похожим на меня, — недовольно пробурчал Сморкала.

— Давайте мы все немного успокоимся, — заговорила Забияка. Она не была так спокойна, как её муж, из-за отсутствия сына. Но и паниковать, как Иккинг, она не считала разумным.

— Давайте немного осмотримся, пройдемся здесь в радиусе нескольких метров, — предложила Астрид. Она была согласна со Сморкалой и считала, что лучше вернуться в деревню, но не могла не поддержать мужа. — Может, найдём их?

Четверо друзей, разбившись на две группы, пошли по лесу. Прошёл наверно час, когда Иккинг услышал, как Сморкала и Забияка зовут его. Друзей он нашёл возле входа в какую-то пещеру.

— Почему вы думаете, что они могут быть там?

— Т-с-с, — Забияка приставила палец к губам. — Слушай!

Иккинг и Астрид, выйдя вперёд, прислушались. Через какое-то время до них донеслись голоса, принадлежавшие юноше и девушке.

— Иккинг! Астрид! — слышалось из пещеры.

Вождь так обрадовался, что хотел броситься внутрь, но Астрид его остановила. Во-первых, без факела нечего было туда соваться, а во-вторых, и это было важнее всего, голоса становились всё ближе, а значит, ребята выходили наружу.

И действительно, через пару минут на свет выбежали Зефир и Бьёрн. Они щурились на яркий свет, разливавшийся сквозь деревья.

Страх Иккинга мгновенно отступил, заменяемый отцовским праведным гневом.

Молодые люди выглядели так, словно отсутствовали не одну ночь, а целую вечность. Но Иккинг моментально растаял, едва тонкие руки дочери обвились вокруг его шеи.

Бьёрн подошёл к своим родителям. Он был очень рад их видеть, но был несколько более сдержан в своих реакциях. Юноша широко улыбался. Забияка провела рукой по его щеке и легонько похлопала по ней, улыбаясь в ответ: «Слава Тору, с тобой всё хорошо».

— Ну и где же ты пропадал? — спросил парня отец, пожимая его руку.

— Эм… я потом объясню, — Бьёрн обернулся на обнимающуюся с отцом Зефир. Астрид стояла рядом с ними и ласково гладила по волосам дочери.

Гнев Иккинга мгновенно улетучился. Он был счастлив, что видит свою малышку невредимой. Но спускать молодым людям с рук это происшествие он не собирался.

— Пойдёмте домой, — предложила Астрид. — Там и поговорим.

***

Прошло две недели с тех пор, как Бьёрн и Зефир вернулись домой. Они кое-как убедили родителей, что ночевали в той пещере, чтобы было теплее. Бьёрн заверил вождя, что и пальцем не дотронулся до Зефир. Хотя Иккинг продолжал недовольно коситься на сына Сморкалы. То, что молодые люди звали родителей по именам, они объяснили, что так тем было бы проще узнать, что дети зовут именно их, а не кого-то другого. Почему звали только Иккинга и Астрид, позабыв про Сморкалу и Забияку, никто даже не поинтересовался. Молодые люди довольно быстро выяснили, что в этой реальности их не было всего одну ночь. Они оба с облегчением вздохнули. Ночёвку вне дома объяснить проще, чем отсутствие на острове больше месяца.

Бьёрну уже дома досталось меньше, чем в гостях у вождя. Сморкала в принципе не переживал за сына — чего ему было переживать. На острове у них спокойно, мышь не проскочит без ведома вождя и его советников. А сам Бьёрн был одним из лучших учеников в Школе подготовки юных викингов. Сморкала, конечно, считал, что самым лучшим, но находились спорщики, вроде Иккинга. Хотя как можно ставить в один ряд девчонку, пусть даже такую боевую, как Зефир, и парня? Во всяком случае, соревнования среди молодёжи на Новом Олухе давно проводились уже отдельно для мальчишек и девчонок.

Забияка, полностью поглощённая воспитанием младшего сына Ульва, только сказала: «Как жениться надумаешь, дай знать», — и всё. И уже в этот же день Бьёрн занялся своими обычными обязанностями: помощью по хозяйству, тренировками в школе, присматриванием за братом. Было немного странно, но и очень радостно, вернуться к своей обычной жизни. Бьёрн, если честно, уже начинал думать, что он навсегда останется в другой реальности, где его родители ему друзья, а не папа с мамой.

Зефир и Бьёрн благоразумно скрывали от Иккинга свои отношения, из дружбы переросшие в любовь. Но правду говорят, что от вождя ничего нельзя скрыть на его же острове: прошла всего неделя, и Иккинг заявился в дом к Йоргенсонам, призывая к ответу Бьёрна.

К чести юноши он не стал юлить и изворачиваться, а прямо глядя в зелёные глаза вождя, честно сказал, что любит его дочь, и что готов жениться на ней, как только они достигнут совершеннолетия. Иккинг взял слово и удовлетворённый этим ушёл. Сморкала едва ли не смахивал слёзы умиления, когда речь зашла о свадьбе. И уже когда Иккинг был в