— Собирают мусор? У нас обязанность жителей самих носить свой мусор на реку. Хотя, папенька всегда говорил, что этим свиньям-простолюдинам, законы чистоты не писаны, поэтому объедки и помои выбрасываются прямо в переулки.

— У нас тоже так было, Миледи. Но Лорд Шмидт изменил законы. В реку больше мусор сбрасывать нельзя, только сжигать за городом. Выбрасывать на улицах тоже нельзя. Можно только оставлять в специальных ящиках, расставленных по городу. Вот эти самые ящики осуждённые и чистят.

— И что? Как будто кто-то слушается? — саркастично спросила Люция, будучи уверенной, что если приказы её отца, целого графа, люди не исполняли, то какого-то барона и подавно слушать не будут.

— А как не слушаться, Миледи? В указе прописано, что пойманного нарушителя пороть розгами на площади невзирая на чин и положение. — солдат усмехнулся и добавил — Вот полтора года назад был у нас весёлый период, я Вам скажу. Вся площадь в крови была и визг да стоны целыми днями из центра раздавались. Тогда на площади и казначей Его Милости визжал, и священник наш на пару с женой, и дельцы-торговцы разные там побывали. Да что уж таить, даже мой командир оттуда с окровавленным задом ухромал. Но потом быстро всё прекратилось. Свой зад, он ведь дорог, как-никак. Проще уж лишний десяток шагов пройти, нежели на площади в нагибочку стоять потом, да постанывать.

Люция начала высматривать в городе мусор, чтобы доказать собеседнику, что указ всё-таки не исполняется, но ничего не увидела.

Зато увидела ту саму центральную площадь, посередине которой стоял большой каменный фонтан, украшенный цветами, сделанными из цветного стекла. В центре фонтана из огромной головы волка, выполненной из того же разноцветного стекла, высоким столбом били три струи воды. А вокруг этой головы довольно замысловатым образом струйки воды выпрыгивали из одних отверстий и аккуратно запрыгивали в другие, даже брызг не создавая.

— Это наша гордость. — солдат поймал удивлённо-заинтересованный взгляд аристократки и решил пояснить. — Таких фонтанов даже в столице нет! Помощник его милости, гном из семьи Тронколт, придумал какие-то рунические механизмы, которые и создают все эти замысловатые движения, отчего вода не просто льётся, а скачет и танцует. А после заката фонтан светится всеми цветами радуги. Прямо сказка!

— Где наша спальня? — задала мне вопрос супруга, как только мы переступили порог замка — Я устала и хочу отдохнуть с дороги.

— Наша? — переспросил, не понимая, что она имеет в виду.

Честно сознаюсь, затупил, причём надолго. Но потом до меня дошло, что я теперь женат и теперь моя спальня, вроде как, должна стать «нашей» спальней.

— Эм… Знаешь, дорогая…

Хотел сказать Люции, что ей будет выделена отдельная комната, но задумался. Спальней я ведь и не пользуюсь почти. Потребности во сне у меня нет, в связи с чем если и нахожусь в замке, так сижу в кабинете с документами, или в банкетном зале с гостями. Если мне требуется женская ласка, то иду в свои бордели. В общем комната моя пустовала.

— Я тебя провожу. — ответил после этих размышлений.

В сопровождении супруги поднялся на второй этаж и показал её покои.

— Приветствую Вас, Ваша Милость! — обернулся я на громкий запыхавшийся голос, раздавшийся из коридора.

В проходе незакрытой двери стоял управляющий замком и тяжело дышал, опираясь на косяк.

— Привет. Тебя будто черти гнали. Что случилось?

— Я не встретил Вас у ворот, как положено, Ваша Милость. Мне не доложили о Вашем прибытии, поэтому…

— Да не переживай. — перебил нервничающего управляющего — Лучше вот сюда посмотри. Размеры видишь? Рост, вес, грудь, бёдра?

Я указал на Люцию, отчего та руками прикрыла и так закрытую платьем грудь и зло на меня зыркнула.

— Да, Милорд!

— Чтобы через час у Леди был новый гардероб! А то мы без багажа прибыли и переодеться здесь не во что. И распорядись приготовить купель для меня. Хочу, наконец, снять эти надоевшие доспехи и смыть с себя вонь и дорожную пыль.

После почти часа плесканий в горячей ванной, я чувствовал себя новым человеком.

Выйдя, распорядился организовать ужин для нас с Люцией.

Нужно было многое с женой обсудить, поэтому решил остаться с ней наедине.

За месяц пребывания в Рорберге мы с супругой разговаривали несколько вечеров, хоть и недолго.

Люция была не очень умной девушкой, но и не последней дурой оказалась. Просто её воспитали паршиво. Она занималась вышивкой, танцами и ещё какой-то девичей фигнёй. В отличие от большинства других дворян, Монси не тренировал дочерей вообще — Люция монстров в глаза не видела, только слышала о них сказки, да бравые истории от рыцарей. Всё, что она знала об обществе — это аристократические приёмы, балы, сплетни и дворянские забавы. Она почти ничего не понимала в вопросах веде́ния дел и управления, не знала структуры земель отца и его источников дохода, даже не представляла себе быт простых людей. Кроме этого, девочка совершенно не могла рассчитывать свои расходы, поэтому дурно тратила всё, что есть и просила дать ей ещё. Однако, Люция получила неплохое образование и владела несколькими языками.

Всё представление Люции о работе её отца заключалось в сборе налогов и придумывании способов, как содрать ещё побольше налогов. Девочка совершенно не понимала, что папа тонко балансирует между интересами соседей-графов и вышестоящих маркизов, обеспечивая защиту своей территории. Тот просто не посвящал своих детей во все эти подробности. Но всё это уже не важно.

С учётом перечисленного Люция была глуповатой, иногда капризной, но вполне неплохой девочкой. Причём именно девочкой. Внешне, как женщина, Люция уже полностью сформировалась и, стоит отметить, что сформировалась очень аппетитно и выглядела лет на восемнадцать-девятнадцать. Однако по уровню умственного развития она даже своим шестнадцати годам не соответствовала, а была, скорее, четырнадцатилетней глупышкой. Но это тоже ошибка родителей, которые не занимались нормальным воспитанием ребёнка, а относились к девочке, как одуванчику, растущему в теплице.

Про папашу Монси, да и, вообще, их семью стоит добавить ещё кое-что — отношения в семействе были между собой так себе. Не в том смысле, что они ругались и скандалили, или что-то делили. Нет. Им было друг на друга почти наплевать. Не было тёплой семейной атмосферы. Не было вечеров, когда отец проводит время с детьми за задушевными разговорами или наставлениями. Да и три жены графа не отличались общительностью. Как он их только всех троих так подобрал? Как итог — члены семьи друг к другу относились, как к соседям, не более. Это и объясняло слабую эмоциональную реакцию на новость о смерти главы семейства.

На ужин моя жена пришла в красивом чёрном платье, которое вместе с больши́м количеством другой одежды было куплено для неё в магазинах Верхнего