Я молчал, но начал злиться. Она положила руку мне на щеку и развернула к себе.

— Пожалуйста, обещай.

Я кивнул через силу. Она внимательно вгляделась мне в глаза и тоже кивнула.

— Я не думаю, что он бы меня обидел. Он сильно разозлился, похоже, на минуту потерял контроль над собой от ревности. Ты же тоже… тогда, в коридоре…

Я в шоке уставился на нее.

— Ты думаешь, я бы обидел тебя?

— Я… У тебя были такие глаза…

Ох. Боль и обида резанула похлеще сайбера. Я молча приподнял ее за талию и посадил на диван. Молча встал и пошел в душ — умыться. Вернувшись, я увидел, что Рей сидит на том же месте, где я ее посадил, и непонимающе смотрит на меня.

— Рей, если ты хоть на секунду допускаешь, что я могу обидеть тебя, думаю, нам не стоит продолжать. Не стоит забываться, когда имеешь дело с монстром.

Ее глаза еще больше распахнулись от шока, а я прошел в спальню за свежей формой. Она считает, что я мог… Сравнила меня с… Обида, такая острая, что на глаза навернулись слезы, сжала грудь. Надо привести себя в порядок… Отправить Рей на Крейт… Занять себя чем-нибудь до… А там…

Мысли путались, пальцы дрожали, пытаясь нашарить в темноте в шкафу одежду. С третьего раза удалось снять с вешалки форму, свалив при этом на пол всё, что там еще висело. Я со злостью выдернул, что мне нужно, и бросил на кровать. Так. Нужно собраться. Сосредоточиться. Я глубоко вздохнул и вдруг почувствовал, что маленькие руки обхватывают меня со спины. Рей уткнулась лицом куда-то мне под лопатки и прошептала:

— Прости, Бен. Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть. Я знаю, что ты никогда бы не навредил мне. Я хотела сказать, что ты мог сорваться и устроить погром в том коридоре. Кто-то мог пострадать. Ты сам мог пострадать. Я видела твою руку. Прости меня, Бен. Ты не монстр. Ты никогда им не был.

Я услышал, что она начала всхлипывать. Чтоб меня. Тоже мне, королева драмы. Пафосно обиделся, а сам-то тогда испугался того же. История Энакина доказывает, что никто не застрахован…

Я развернулся и обнял ее.

— Прости, малыш. Я сам боялся этого. Я до сих пор боюсь, что тот, кто я есть, потеряет контроль и навредит тебе. Это один из моих самых страшных кошмаров.

— Ты тот, кого я люблю. Я верю тебе.

Ох, Рей.

Я почувствовал, что плачу, и не мог выдохнуть ни слова. Спустя некоторое время Рей подняла на меня глаза.

— Я хочу быть с тобой, Бен.

Даже при практическом отсутствии освещения я увидел, как она покраснела. Поняв, что она имеет в виду, осознавая, где мы по факту находимся, я покраснел не меньше.

— Я… я тоже хочу этого Рей. Очень… Но… Я не хочу, чтобы ты потом жалела. Столько всего за последние дни… Я не переживу, если ты, сделав этот шаг сейчас, сгоряча, потом пожалеешь об этом…

Она подняла на меня глаза и, легонько толкнув, заставила сесть на кровать, сама же опустилась передо мной на колени. От эмоций, что нахлынули на меня, я забыл, как дышать. Безумное желание, неизбывная потребность в близости, бесконечная любовь всколыхнулись в одном переворачивающем душу порыве, заставляя меня замереть. Она, неотрывно глядя мне в глаза, начала расшнуровывать мою обувь, а я всё не мог вздохнуть. Нужно остановить ее… Она не должна этого делать… Но я не мог пошевелиться, пришпиленный к месту ее гипнотическим взглядом. Расправившись с моей обувью, она сняла свою, а вслед за ней и свой рабочий комбинезон. Оставшись в белье, она снова встала на колени и посмотрела мне в глаза.

— Я никогда не пожалею об этом с тобой. Я больше не хочу быть одна. Как и ты.

Оцепенение внезапно покинуло меня. Подхватив за талию, я поднял и уложил ее на кровать, укладываясь рядом. Теперь моя очередь. Одной рукой я завел ее руки за голову, удерживая. Другой начал медленно исследовать ее тело, касаясь лишь легонько, вырисовывая узоры, наслаждаясь текстурой кожи, упругостью мышц. Я неотрывно смотрел ей в глаза, отмечая, как расширяются зрачки, учащается дыхание в ответ на мои действия. Когда она закусила губу и закрыла глаза, я наклонился и поцеловал ее. Это был глубокий, медленный поцелуй, который отдавался настоящим пожаром в паху, скручивал в узел внутренности, звучал набатом в голове. Мои пальцы быстро расправились с ее бандажом, и в тот момент, когда я впервые коснулся ее груди, она выгнулась дугой и глухо вскрикнула прямо мне в рот. Я потерял счет тому, сколько раз я проводил пальцами вверх и вниз по телу от ключиц до пупка, останавливаясь на самых чувствительных участках, дразня, пощипывая, лаская. Я давно уже не ограничивался ее ртом, целуя, исследуя губами, языком всё лицо, шею, плечи… Но в какой-то момент я остановился, касаясь пальцами низа ее живота рядом с бельем. Она не сразу, но открыла глаза, спустя несколько секунд взгляд ее сфокусировался на мне. Я заглянул ей в глаза.

— Рей, мне продолжать? Ты уверена, что хочешь продолжать? Я могу остановиться сейчас.

— Нет, пожалуйста, не останавливайся. Бен, не останавливайся.

Я отпустил ее руки, а сам встал с кровати, быстро снимая брюки. Я обошел кровать, опустился перед ней на колени и притянул за талию к себе. Она смотрела на меня с равными долями замешательства и желания в глазах.

— Ох… Бен, не…

— Тсс…

Я осторожно поцеловал ее в живот, легко проводя языком по напряженным мышцам. Руками нашел ее грудь, аккуратно поглаживая ее большими пальцами в такт поцелуям. Когда она расслабилась, я опустил руки, одним плавным движением снял с нее оставшуюся полоску ткани. Она было дернулась, чтобы прикрыться, но я успел перехватить ее руки.

— Рей, не нужно стесняться. Позволь мне поцеловать тебя.

Она издала стон, что-то на грани удовольствия и отчаяния, и, сдаваясь, расслабилась. Я снова стал целовать ее живот, постепенно спускаясь ниже, поглаживая руками внутреннюю сторону бедер, обследуя пальцами всю их округлость, отвлекая, расслаивая ощущения, не давая снова насторожиться от неприкрытой близости. Я опустился вниз и легонько провел языком, только начиная исследовать. Она была горячей и сладкой, пахла имбирем. Стоило мне только коснуться ее, она застонала и, выгнув спину, вцепилась пальцами мне в волосы. Я продолжал, постепенно углубляясь, пробуя ее, всё больше распаляясь от каждой волны дрожи, пробегавшей по ее телу… Вдруг она резко выгнулась, отпуская мои волосы и сминая руками простыни.

Я был возбужден. Настолько возбужден, что не знал, смогу ли