Мой спутник прокашливается и выдергивает меня из тяжелых мыслей.

— Сэр, я видел, как вы сражались на том холме, — он долго молчит, пытаясь подобрать слова. — Мы все видели. Никогда раньше руководство не сражалось наравне с нами, простыми солдатами, — он говорил всё быстрее, будто боялся, что я перебью его и не дам высказаться. — Да, сэр, многие погибли сегодня. Но глядя на вас, мы знали, что идем сражаться за правое дело. Я служу на Внешнем кольце полжизни и разных ужасов наслушался про то, что тут творится. Сэр, ни один солдат не сомневался, идя сегодня в бой. Те, кто погиб сегодня, полегли, чтобы война в Галактике, наконец, прекратилась.

Он замолчал, тяжело дыша, — похоже, такая эмоциональная речь далась ему непросто. Я покосился на него: позывной был выбит на нагруднике как раз в том месте, где мне было не разглядеть.

— Как твое имя, солдат?

Он замялся, но ответил:

— МТ-2376.

— Мид?

— Мэтт, сэр.

Я ухмыльнулся про себя. Мэтт, значит, да? Как бы там ни было, но парень говорил искренне, и хоть скорбь по бессмысленно погибшим не ушла, тяжелая тоска отступила.

— Спасибо, Мэтт.

Парень споткнулся и едва не упал вместе со мной, но ответить так и не успел — перед нами, как из-под земли, вырос Лохматый Ульрик. С молотом Тода наперевес — ишь, как спелись! Чтобы Тод кому-то свой молот отдал?! Я отпускаю Мэтта и стараюсь держаться прямо, глядя здоровяку прямо в глаза. Тот молча смотрит на меня секунду и подставляет плечо. Мы проходим несколько шагов, прежде чем он прерывает молчание.

— Когда мы наткнулись на них, парень был уже ранен и без сознания. Девушка — Вел зовет ее Зира — сражалась с Немзи и его бойцом. Мы бросились на помощь, но генерал, завидев это, дал сигнал своим людям расправиться с нами, а сам скрылся, — он свирепо ухмыльнулся. — С его людьми мы справились легко, но вот Зира… Она серьезно ранена, Рен, как и парень. Вел будто обезумел. Приказал мне охранять его, а сам не отходит от них. Но сказал, если будут тяжелые раненые, нести к нему, — Ульрик замялся. — Он же лечит их, да? Как меня? Как парней из медотсека?

Я кивнул. Он продолжил:

— Кое-кто из медотсека видел, на что он способен. Они уже полтора десятка человек сюда притащили. Он даже не смотрел на них, не касался. Он будто впал в какой-то транс. Просто протягивал руку, и человек получал свой шанс, — здоровяк вздрогнул и продолжил с неподдельным беспокойством. — Но я вижу, что он слабеет. Не знаю как, но, — он замялся, — я чувствую, что он сам скоро…

Ульрик не закончил, но этого и не требовалось. Мы уже подошли почти вплотную к Велу. Он сидел с закрытыми глазами между распростертыми телами Митси и Зиры. На обоих не было уже видимых ран, я чувствовал, что они живы, но всё еще слабы. Вел разрывался в Силе, стараясь лечить обоих одновременно, понимая, что если оставит хоть одного, другой умрет. Но ведь он еще и других лечил? Зачем? Ты же знаешь, что и с двоими одновременно сложно справиться?

— Это мой долг, — донеслась до меня далекая и смазанная какая-то мысль.

— Вел, отпусти. Ни Митси, ни Зире уже ничего не грозит, дай медикам заняться ими. Ты убиваешь себя.

Я мыслю в ответ, тяжело опускаясь перед ним на колени. Ни один мускул не дергается у него на лице — он действительно в глубоком трансе.

— Нет, Бен. Я должен. А она должна быть свободна.

Ах ты ж, долбаный идиот! Не Первый Орден, а клуб пафосных самоубийц!

Интересно, как оно, быть роботом?

Я закрываю глаза и, концентрируясь до мельтешащих перед глазами точек, погружаюсь в Силу и посылаю максимально мощный — всё, на что сейчас способен — импульс. Усыпляю Вела. Он валится на бок, и я краем угасающего сознания слышу, как Ульрик командует срочно оказать помощь. Я опускаюсь на землю рядом с Велом, надеясь, что фраза «ну ты и придурок» на подкорке мне почудилась.

Ощущение липкой грязи на лице мне точно не почудилось, но через миг пропадает и оно. Я погружаюсь, наконец, в блаженное небытие.

========== Теперь ты один из нас ==========

Комментарий к Теперь ты один из нас

Кто там просил больше Хакса)? Вот вам Хакса.

После того как Рен всех спас, он впал в то самое состояние полуробота, о котором его предупреждал Энакин. Компресса из Рей он пока не получил, поэтому внутренний диалог в нем на данный момент отсутствует как явление. И эмоций тоже нет. Почти. С ним все будет в порядке, это все поправимо, но поскольку он сейчас, едва ли может нормально воспринимать окружающее, мы некоторое время посмотрим на мир глазами генерала.

Перефразируя товарищей из параллельной шипперской вселенной: #прекрасногогенералаглава

— Я просыпаю-ю-юсь в холодном поту, я просыпа-а-аюсь в кошмарном бреду… — глумливый голос отвратительно гнусавит непонятный бред над моим ухом. Похоже, я попал в ад.

— Хватит притворяться мертвым, генерал, я знаю, что ты очнулся.

Да отстаньте вы от меня все. Помереть спокойно не дают. На работе покоя никакого не было, еще и теперь.

— Генерал Хакс! — голос рявкает так, что я подскакиваю и резко сажусь, озираясь, пытаясь понять где я, и что со мной происходит.

Первое, что осознаю — я сижу раздетый по пояс на кровати в медотсеке корабля. Это не Превосходство, свой корабль я бы узнал сразу. Кровать отделена от общей зоны перегородкой, рядом еще одна занятая койка. Напротив меня, на тумбочке, взгромоздив ноги на стул, сидит генерал Энакин Скайуокер — такой точно, как на фотографиях до того, как он присоединился к Императору. Я несколько секунд смотрю на него, надеясь, что наваждение исчезнет. Но наваждение закатывает глаза, удобнее устраивается на тумбочке и развеиваться не собирается.

Я со стоном закрываю глаза, рухнув обратно на подушки.

— Если это Сила, о которой талдычил Рен, то у нее плохое чувство юмора.

— Это не Сила, Хакс. Ты на Величии, а Рен, вон, рядом валяется.

Я открываю глаза и кошусь на соседнюю койку — из-под одеяла только пучок волос торчит, так человек закутался, но цвет вроде совпадает. Я перевожу взгляд на генерала Скайуокера. Ну что это еще за бред? У меня галлюцинации? И раз так, какого хрена мне Дарт Вейдер привиделся?

Упомянутая личность хмурит брови, сурово уставившись на меня, и я вспоминаю, что Рен