Способ работал, по крайней мере до того момента, как Андуин добрался до камеры Гарроша. Внутри было тесно – места хватало лишь для укрытой мехами лежанки, ночного горшка и чаши для омовений. Гаррош не смог бы сделать больше одного или двух шагов в каждую сторону, а цепи на его ногах ограничивали движения еще сильнее. Прутья решетки были толще самого Андуина, а восьмигранные окна камеры были запечатаны с помощью магии и излучали мягкое фиолетовое сияние. Тажань Чжу оказался прав: Гаррош Адский Крик был полностью изолирован и не смог бы применить ни физическую силу, ни магию.
Впрочем, эти детали Андуин подметил лишь краем сознания. Все его внимание было сосредоточено на орке, который сидел на мехах. Принц не знал, чего ожидать: приступа ярости, мольбы или насмешек. Впрочем, ничего из перечисленного не последовало. На лице Гарроша застыло то же задумчивое выражение, как и в тот момент, когда он «убил» Андуина.
– Прошу, не трогайте прутья решетки, – предупредил Ло Чу. – Вы можете беседовать с подсудимым в течение часа. Если захотите уйти раньше, дайте нам знать.
У камеры стояли стул и небольшой стол с кувшином воды и пустым стаканом.
Андуин откашлялся.
– Спасибо. Думаю, все будет в порядке.
Гаррош так внимательно смотрел на Андуина, что, кажется, даже не заметил стражников. Братья-пандарены, как и обещали, отошли в дальний конец зала. Во рту у Андуина пересохло. Он налил себе немного воды, чтобы избавиться от неприятного ощущения, и сделал большой глоток.
– Ты боишься?
– Что?
Вода расплескалась. Кости Андуина пронзила резкая боль.
– Ты боишься? – повторил Гаррош.
Он задал этот вопрос будничным тоном, как будто просто пытался поддержать разговор. Андуин понимал: это ловушка. Можно ответить правдиво или солгать, неважно, ведь все в любом случае приведет к обсуждению вещей, о которых принц предпочел бы не говорить.
– У меня нет причин бояться. Ты скован цепями, а прутья решетки зачарованы. Напасть на меня ты вряд ли сможешь.
– Беспокойство за свое здоровье – лишь одна причина для страха. Существуют и другие. Спрошу еще раз: ты боишься?
– Послушай, – начал Андуин, поставив стакан с водой на стол, – я пришел сюда, потому что ты об этом просил. Кроме того, Бейн сказал, что я единственный, с кем ты согласен поговорить о… том, о чем хочешь поговорить.
– Может быть, как раз этого ты и боишься? Того, о чем я хочу поговорить?
– Раз так, то мы оба тратим время зря. – Андуин встал и направился к выходу.
– Стой.
Принц замер, стоя к Гаррошу спиной. Он злился сам на себя. Его ладони вспотели, и приходилось прилагать титанические усилия, чтобы сдержать дрожь. Андуин не покажет свой страх!
– Почему я должен тебя слушать?
– Потому что ты – единственный, с кем я хочу говорить.
Принц прикрыл глаза. Ведь он может уйти! Гаррош наверняка просто играет. Возможно, хочет что-то выведать. Но что именно? Что Гаррош хочет узнать? И тогда Андуин понял: пусть ему и было страшно, уходить все равно не хотелось. Во всяком случае, пока.
Он сделал глубокий вдох и повернулся.
– Тогда говори.
Гаррош указал на стул. Андуин переступил с ноги на ногу, а затем, стараясь двигаться как можно естественнее, сел и приподнял брови, показав, что ждет продолжения.
– Ты сказал, что веришь, будто бы я могу измениться, – начал Гаррош. – Что, во имя предков, заставляет тебя так думать, после всего того, что я совершил?
И вновь никаких эмоций, кроме простого любопытства. Андуин хотел было ответить, но замешкался. Что бы ответила Джайна… Впрочем, нет. Джайна больше не была главным примером для подражания. Андуин осознал, что на Вариана, несмотря на все угрозы убить Гарроша, ему хотелось равняться гораздо сильнее. От этого стало немного грустно, ведь он любил Джайну, и радостно одновременно, потому что отца он любил не меньше.
– Знаешь что, давай задавать вопросы по очереди.
На лице Гарроша появилась странная улыбка.
– Значит, это сделка? А ты умеешь вести переговоры лучше, чем я ожидал.
Андуин коротко и мрачно рассмеялся.
– Приму это за комплимент.
Орк улыбнулся шире:
– Отвечай первым.
«Победа за Гаррошем», – с некоторым удовлетворением подумал Андуин.
– Хорошо. Я верю, что ты можешь измениться, потому что в этом мире нет постоянства. Однажды ты был вождем Орды, но тебя свергли. Народ, когда-то подчинявшийся приказам, сперва начал подвергать твои действия сомнению, а затем и вовсе перестал повиноваться. Тогда из вождя ты превратился в пленника. Но и это может измениться.
Гаррош невесело усмехнулся:
– Ты о моей смерти?
– Это лишь один из возможных исходов. На самом деле их множество. Ведь ты можешь оценить свои поступки. Понаблюдать, прислушаться, попытаться понять, какую боль и страдания ты причинил, а затем, если тебе дадут еще один шанс, пойти по иному пути.
Гаррош замер.
– Я не стану превращаться в человечишку! – прорычал он.
– От тебя никто этого и не требует, – возразил Андуин. – Орк ведь тоже может измениться. И тебе это известно лучше, чем кому-либо.
Гаррош молчал. На мгновение он отвел взгляд и снова о чем-то задумался. Андуин подавил желание скрестить на груди руки и вместо этого попытался принять как можно более расслабленную позу. Из-под мехов вылезла взъерошенная голова крысы с горящими глазами. Грызун к чему-то принюхался и вновь скрылся из виду. «Когда-то Гаррош был вождем Орды, а теперь делит темницу с крысой».
– Ты веришь в судьбу, Андуин Ринн?
Уже во второй раз вопрос Гарроша ошеломил юного принца. Что же творится у этого орка в голове?
– Я… не уверен, – проговорил Андуин с запинкой. Иллюзия спокойствия разлетелась на мелкие осколки. – Конечно, я… я знаю, что существуют пророчества. Но, мне кажется, у всех нас есть выбор.
– Ты выбрал Свет? Или это Свет выбрал тебя?
– Я… не знаю.
Андуин вдруг понял, что ни разу не задавал себе этот вопрос. Он вспомнил, как впервые задумался о том, чтобы стать жрецом. Тогда в его душе что-то отозвалось. Юный принц жаждал покоя, но не знал, действительно ли Свет призвал его или он сам решил стать его последователем.
– А ты смог бы отвергнуть Свет?
– Зачем?
– Причин может быть множество. Вспомни, однажды все мы знали златовласого принца, любимца народа, который когда-то был паладином и сошел с пути Света.
Андуина охватили ярость и обида, стерев следы былого дискомфорта. К лицу прилила кровь, и он закричал:
– Я не Артас!
Гаррош странно улыбнулся.
– Конечно, нет, – согласился он. – Ну а… как насчет меня?
14
Призрачные Земли. Так теперь называли место, которое Ветрокрылые прежде считали своим домом. Вериса уже бывала здесь после всего случившегося – Халдарон Светлое Крыло попросил ее помощи в войне с троллями Амани, извечными врагами эльфов. Ей было больно
