– Здра-а-асти-и-и.
– Ну что? Она знает, где мы? – спросила Серафина. – Что она сказала?
– Сказала «привет», – перевела Нила.
– Привет? Какое длинное приветствие. А чтобы выговорить название этого места, уйдет неделя! Забудь. Давай спросим кого-нибудь другого.
Нила покачала головой. Русалочка в красном жакете опять смотрела на них.
– Мы привлекаем внимание. Пора уплывать отсюда.
Подруги открыли дверь кафе, и на них обрушился целый шквал голосов.
– Серебро с затонувших кораблей! Прямо с терраходовской яхты! Первоклассный товар!
– Зачарованный жемчуг! Прозрачноморские жемчужины! Лучшее качество! Долговременный эффект, подплывай, народ!
– Морские черви! Мясистые, сочные! Сладкие, скользкие немертины!
Кафе стояло у главного городского течения, и утренняя торговля на рынке шла полным ходом. Прилавки ломились от всевозможных товаров. Торговцы едой продавали пресноводный корм: связки спартины[28], лягушачьи яйца, маринованных речных раков, водяных пауков в карамели и пирожные с пиявками. Торговцы, приплывшие из соленых вод, предлагали морских моллюсков, гребешков, мидий, моржовый сыр и морских улиток в витых раковинах. Еще тут имелся прилавок с подержанной одеждой и прилавок с вещами, найденными на погибших кораблях, – посуда, одежда, фонарики, чайники, ножи и мечи, даже черепа терраходов (находились любители и таких редкостей).
– У вас недостаточно сильный голос, леди? Укрепите и подтяните его с помощью нашего запатентованного усилителя! – надрывался какой-то торговец. – Он совершенно не бросается в глаза, а результат гарантирован!
Пока они плыли по главному течению, Серафина видела, что город бедный и застроен беспорядочно – не то что Лазурия. Захудалое местечко, состоящее из найденных вещей. Пресноводные русалки жили так близко от терраходов, что даже у самых бедных из них в изобилии имелось множество мусора, который они активно использовали. Проплывая по течению, Серафина и Нила видели магазин, построенный из ящиков из-под масла, и другой, сделанный из пластиковых ведер. Некоторые здания были выстроены из затонувших лодок, сложенных штабелями автомобильных покрышек, транспортных контейнеров, упавших с грузовых судов. На крышах вместо черепицы поблескивали расплющенные консервные банки и пластиковые бутылки, а ниже по течению стоял универмаг, устроенный в затонувшем танкере.
– Морские огурцы! Еще сочные! – выкрикивал какой-то разносчик.
– Морские уточки! Хрустящие, сладкие! – вторил ему другой.
А потом принцессы услышали голос прямо у себя за спиной:
– Они уже близко.
Нила стремительно обернулась. За ними плыла русалочка в красном жакете, которую они видели в кафе. Ее хвост и туловище были окрашены в белый цвет и усеяны оранжевыми пятнами, как у карпа кои. У незнакомки были миндалевидные глаза и высокие скулы, черные волосы скручены в два узла на макушке; на плече висела вышитая шелковая сумка, а за спиной – меч в ножнах.
– Они приближаются, – повторила незнакомка. – Вы должны бежать.
– Кто приближается? – спросила Серафина.
– Муарте пилоти – так их называют местные. Это значит «Всадники смерти». Люди Трао.
– Кто ты такая? – встревожилась Нила.
– Меня зовут Лин, я из Циншуй, что в государстве Цинь.
Лин окликнула проплывавшего над ними гигантского морского дьявола[29] и заговорила с ним на чистейшем скатском языке. Потом спросила что-то на рыбийском у стайки анчоусов. Наконец какая-то колюшка[30] сообщила русалке необходимую информацию.
– Их пятьдесят, скачут верхом на гиппокампах, – сказала Лин. – В трех лигах отсюда, но движутся быстро.
Нила ощутила покалывание в плавниках.
– Ты знаешь много языков, – заметила она.
– Я омнивокса, – объяснила Лин.
Нила знала, что омнивоксы встречаются очень редко. Русалки, наделенные таким даром, могут говорить на всех диалектах русалочьего и способны общаться почти с любым морским существом. Покалывание в плавниках сделалось сильнее; Нила подозревала, что Лин из Цинь – не простая русалочка.
– Вы даже не замаскировались, – продолжала между тем Лин. – Они заметят вас в два счета, даже с такой ужасной стрижкой.
– Гм, спасибо за комплимент, – сказала Серафина. – Кажется, действие иллюзио закончилось.
– Как ты узнала, кто мы? – резко спросила Нила.
– Ну, вас трудно не заметить. Ваши платья стоят больше, чем здешние обитатели зарабатывают за год. К тому же Трао приказал везде развесить ваши портреты. За ваши головы назначена награда, двадцать тысяч трокий за каждую. За вами охотятся все охотники за головами… только ленивый не мечтает вас поймать. Если уж я вас узнала, то головорезы и подавно не ошибутся. Вам нужно поскорее убираться отсюда. Лично я собираюсь достать еды, потом поплыву по течениям на север и найду какую-нибудь пещеру до того, как появятся Всадники смерти. Предлагаю вам сделать то же самое.
– Ты знаешь, что это за место?
– Это что, шутка? Вы не знаете, где находитесь? Вы обе просто безнадежны. – Лин покачала головой. – Это Раднева, мы в Черном море. До реки Дунай отсюда два дня вплавь, а если проплыть еще дня два-три – доберемся до реки Олт.
– А откуда ты знаешь… – начала было Серафина.
– Откуда мне известно, куда вы направляетесь? – закончила за нее Лин. – Потому что я сама туда плыву.
И она тихо затянула песню, которую пели йеле.
У Нилы засветились плавники: ее подозрения только что подтвердились. Лин знает это песнопение, значит, ей снился тот же самый сон. Ее тоже позвали йеле.
– Я та, у которой «песни всех тварей в устах». Вража позвала меня, как позвала тебя, дочь Мерроу, – сказала Лин, обращаясь к Серафине. – А ты которая из пяти будешь? – спросила она Нилу.
– Та, в ком «свет яркий горит». – Нила мрачно посмотрела на Лин.
– Ну разумеется, – нахально заметила та. – И как я сама не догадалась?
Нила нахмурилась. Все происходящее ей не нравилось, пугало и раздражало.
– Извини, что не свечусь прямо сейчас. Недавно нам пришлось пережить несколько неприятных моментов. Сущая ерунда. Всего лишь вторжение врагов и похищение, потом нападение головорезов, вооруженных ружьями для подводной охоты. Несколько раз пришлось удирать во все плавники, чтобы спастись. Еще мы застряли в зеркале с чокнутым психопатом. Возможно, завтра мой свет вернется, – язвительно сказала она.
Лин серьезно посмотрела на принцессу.
– Если вы не переоденетесь и не уплывете отсюда, вас ждет кое-что похуже… – Она умолкла, лицо ее приобрело отстраненное выражение, словно русалочка прислушивалась к какому-то разговору, происходившему далеко отсюда.
– Что такое? – насторожилась Нила. – Ты еще что-то слышишь?
– Не знаю. Может, это просто болтовня макрели. – Лин нахмурилась. – Хотя похоже на смех. Странно.
– Это чудовище, – мрачно произнесла Серафина. – Я тоже его слышу.
– Но раньше я слышала его смех только во сне, в кошмарах. Это значит, что…
– …оно становится сильнее, – закончила Серафина.
– Ага, – угрюмо кивнула Лин. – Полагаю, так и есть. Ну ладно. Увидимся у йеле, может быть.
Она поплыла прочь.
Серафина положила руку на плечо подруги.
– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но нам нужно плыть с ней. Она одна из нас.
От этих слов Нилу охватила дрожь. «Одна из нас». Какая-то часть ее сознания все еще хотела верить, что все это происходит не по-настоящему. Часть ее надеялась, что кто-то – дядя Байлаал, отец,
