Нила замерла.
– Это же так выматывает, верно? Всегда улыбаться и со всеми ладить. Всегда сдерживаться и не говорить того, о чем на самом деле думаешь. Сладости все это компенсируют. Стоит запихнуть в рот коробку бинг-бэнгов, и ты на какое-то время забываешь о том, как сильно ненавидишь розовый цвет. И дворец. Забываешь о страхе перед будущим, перед скукой, забываешь о страстном желании заниматься чем-то другим, быть кем-то другим.
– Как… как вы… – запинаясь, пробормотала Нила.
– Как я об этом узнал? Потому что я видел тебя, моя дорогая, в твоей комнате. Видел, как ты по ночам кроишь и шьешь платья, которые никогда не наденешь, а потом прячешь их в глубине своей гардеробной. Кстати, Сьюма об этом знает, остерегайся ее.
Пока Олакрез говорил, выражение лица Нилы изменилось, сделалось уязвимым и незащищенным, и Серафина поняла: Олакрез вот-вот доберется и до Нилы. Он вывернул ее сердце наизнанку и выставил на всеобщее обозрение, как сделал это с Серафиной.
Однако Нила вдруг затрясла головой, словно выколачивала из ушей морскую пену, и сказала:
– Неплохая попытка, морской слизняк.
Она поплыла дальше и продолжила поиски.
Глядя на нее, Серафина собралась с силами и почти сумела высвободить хвост, но тут Олакрез сказал:
– Интересно, сможем ли мы копнуть поглубже. Да, тут есть что-то еще… о, очень глубоко! Ага! Вот оно!
Серафина опять почувствовала, как что-то лопнуло у нее в спине, а Олакрез торжествовал:
– Дивно! Страх провала! У него такой резкий аромат. Ты приходишь в ужас от одной только мысли, что можешь разочаровать других. И я вижу почему. Твоя мать прекрасная правительница… О, извини, она была прекрасной правительницей. Сильная, умная и такая решительная. Ты ей и в подметки не годишься, дорогуша.
Серафина почувствовала слабость. Олакрез прав: бесполезно, все бесполезно. Не важно, освободится она или нет, так к чему пытаться? Все равно у нее ничего не получится.
Олакрез снова ткнул ее в спину.
– Скоро окончательно размякнет. Страх разъедает позвоночник, как гнилое дупло – зуб. – Он улыбнулся, глаза его блестели. – А ты, дорогуша, полна страха.
– Принцесса! – взвизгнул кто-то.
Серафина подняла голову: к русалочке, дымясь от ярости, шла Джозефина.
– Принцесса, скажите своей подруге, чтобы она прекратила вести себя так назойливо! Она выставляет себя напоказ и отвлекает всеобщее внимание от меня!
– Не сейчас, Джозефина, – отмахнулся Олакрез.
– Нет, сейчас, Олакрез. – Витрина топнула ногой. – Никто не смотрит на меня! Все смотрят на нее!
Она обернулась и прожгла Нилу сердитым взглядом.
Нила отплыла в глубь зала, очень далеко от Серафины и Олакреза. Сейчас она размахивала над головой руками, пытаясь привлечь внимание подруги. Заметив, что Серафина на нее смотрит, она указала на одно из зеркал на стене и подняла вверх большой палец. Потом сложила ладони рупором, поднесла их ко рту и прокричала:
– Не слушай его, Серафина! Ты не побоялась выйти против самой Алитеи! Ты не испугалась Трао! Борись с этим морским червем!
Слова Нилы, точно стремительное подводное течение, вырвали Серафину из оцепенения.
«Она права, – подумала принцесса. – Я сталкивалась с такими вещами, которые куда страшнее Олакреза».
Серафина распрямила спину, вскинула голову и отогнала от себя охватившую ее безнадежность. Издав болезненный крик, она вырвала хвост из державшей его амальгамы.
– Плыви, подружка, плыви! – завопила Нила.
И Серафина поплыла, изо всех сил помчалась через зал. Когда она подплыла к подруге на расстояние нескольких футов, Нила закричала: «За мной!» и нырнула в одно из зеркал.
Серафина резко увеличила скорость, готовясь прыгнуть в зеркало следом за Нилой, но тут ее нагнал Олакрез (для человека его комплекции двигался он на удивление проворно). Он схватил принцессу за волосы и дернул назад. Серафина вскрикнула и попыталась вырваться, но Олакрез держал крепко.
– Не так быстро, малютка принцесса. Теперь ты моя.
Перед ее мысленным взором возник Блу. Она снова увидела, как солдаты Трао стреляют в него, как гарпун входит в его тело. Увидела, как Блу пытается перерезать прикрепленную к гарпуну нить. Потом она вспомнила о кинжале, который ей дал Гриджио. В мгновение ока принцесса выхватила клинок из кармана платья, потянулась и полоснула кинжалом по пряди волос, которую держал Олакрез.
В следующий миг она нырнула в зеркало, оставив Олакреза Дрола с клоком волос в руках.
29
– Кхм… Слушай, Нила… – Серафина посмотрела на свои хвостовые плавники, погруженные в какую-то низкую, широкую каменную чашу. – Неужели йеле живут в туалете?
Они находились в крошечном гроте – три на четыре фута, не больше. Русалочки вылетели через узкое зеркало в стене, и Серафина приземлилась хвостом вперед, прямо в каменную чашу.
– Ух ты. Думаю, что-то пошло не так. – Зажатая между туалетом и стеной, Нила болезненно поморщилась.
– Ты так думаешь? – Серафина вытащила плавники из чаши и отряхнула. – Фу, какая гадость.
– Серафина, твои волосы! – воскликнула Нила.
– Все настолько плохо? – Серафина посмотрела в зеркало и поморщилась. – Ой-ой. Да уж, хорошего мало.
Обрезанные пряди оказались разной длины: некоторые доходили до подбородка, другие пучками торчали над ушами.
– Что случилось?
Серафина объяснила.
– Плавать с такой головой могут только баламуты, которые косят под пиратов, – озабоченно сказала Нила. – Ты будешь привлекать к себе внимание.
Она пропела заклинание иллюзио, и волосы Серафины приобрели прежний вид.
– Чары продержатся около часа. Итак, где это мы?
Из-за закрытой двери доносились голоса и звон посуды. Нила осторожно приоткрыла створку.
– Похоже, это кафе, – сказала она и выплыла из грота.
Серафина последовала за ней.
Русалочки огляделись. В заведении кипела жизнь. Яркий солнечный свет лился в окна. За столами и у барной стойки сидели русалки и завтракали. Молодая русалочка в красном жакете мельком взглянула на Серафину и Нилу и снова уткнулась в миску с морскими водорослями. Серафина указала на круглое стеклянное окно: на нем было написано название кафешки.
– «Река Олд», значит? А нам нужна река Олт! Молодец, Нила.
Нила мрачно взглянула на надпись.
– Ой.
– Ты понятия не имеешь, где мы, так ведь? – вздохнула Серафина.
– Ну, я твердо убеждена, что мы в реке или рядом с таковой.
– И как же вы пришли к такому выводу, детектив? Неужели вам подсказало название кафе?
– Ха, очень смешно, Серафина. Мне подсказал запах пресной воды. – Нила чихнула. – У меня на нее аллергия.
Тут мимо них, грациозно взмахивая ластами, проплыла черепаха.
– Давай спросим у нее, где мы, – предложила Нила.
– Я не говорю по-тортильи.
– Я тоже. Так что пропою локворо.
Заклинание локворо позволяло русалке временно понимать незнакомый язык. Пропев заклинание, Нила обратилась к черепахе:
– Извините, мадам.
Черепаха остановилась и повернула голову – о-о-оче-е-ень медленно.
Нила знала, что черепахи все делают крайне медленно. Черепаха подняла голову и посмотрела на русалочку большими глазами.
– Привет, – тепло улыбаясь, начала Нила. – Вы знаете, что это за город?
Черепаха нахмурилась, поскребла лапой пятнистую голову.
