– Я и не собирался, – помрачнел Сокольских.

– Ну, вот и славно. А теперь идем назад. И лицо попроще сделай, тебя как книгу читать можно.

Морпех снял с ветки оранжевый лоскут и, аккуратно смотав, убрал к себе в карман. После этого они как ни в чем не бывало вернулись и сели в лодки.

Тремя часами ранее:

Радиошифровка: Зима – Центру. Сообщаю, что пенал с одиннадцатью карандашами и одним маркером лежат в широком шкафу №… и длинной полке №… В ближайшие часы предстоит перемещение упомянутых канцелярских принадлежностей. Зима.

Вода под веслами с едва слышным плеском расступалась. Перегруженные лодки шли тяжело. На форштевне, прямо перед Сергеем, монотонно помигивал зеленым светодиодом детектор аномалий. Натан выдал. Прибор сканировал пространство на пятнадцать-двадцать метров вперед, предупреждая звуковым сигналом о наличии опасностей, будь то радиационное пятно или какая-либо из известных ловушек Зоны. Данное устройство не было панацеей от всех бед, чего-то электроника не могла увидеть в принципе, и поэтому Сокольских зорко осматривал пространство по курсу лодки.

С погодой на болотах не ладилось. Солнце висело бледным пятном, не согревая и не радуя, разве что просто обозначало свое присутствие. Вездесущий туман то клубился над самой водой, то, подчиняясь грубым порывам ветра, разлетался на множество дымчатых нитей, обнажая тянущиеся вдоль пути заросли рогоза, остовы почерневших деревьев, кривых, согнувшихся узлом, хилых березок. Унылый пейзаж.

За три часа пути гребцы сменились дважды. Люди не разговаривали, лишь механически поднимали и опускали в темную глянцевую воду старые деревянные весла, стряхивали с лопастей густые клочья тины, отгоняли вездесущих комаров и снова гребли.

Природа задумчиво рассматривала эту странную, двигавшуюся вперед, человеческую процессию.

Ни одной живой души на болоте не было. Только комары и гнус. Ни плеска водяной выдры, ни крика птиц – ничего. Тишина.

Сергей разложил перед собой планшетку с картой. Толку от нее было немного. Какие-то места совпадали, какие-то нет. Словно некто могущественный взял местность, разрезал на фрагменты, а потом сложил в банку и потряс как следует. А проводнику теперь приходилось сидеть и собирать эти пазлы в одно панно: тут сходится, тут – тоже, а вот этот кусок вообще не отсюда.

– Левее берем! Кажется, поворот проскочили… – Сокольских хмурился, силясь понять, почему так долго нет нужного поворота. На карте он был, а в реальности – нет. И пропустить его Сергей никак не мог, у него уже глаза от напряжения болели, как будто песка в них насыпали. Чуть дальше должна была пойма быть, через нее, если верить карте, тоже срезать можно было. Но а по всему получалось, что то ли карта врала, то ли на болотах этих что-то изменилось.

– Со второй лодки нам машут, – подал голос с кормы Фред.

– Табань обе! – скомандовал Птица, и гребцы опустили весла в воду, останавливая лодку, а потом принялись грести в обратную сторону. Утлое суденышко замедлило ход, на секунду замерло, а потом потянулось обратно.

Все три лодки сошлись вместе.

– Вы ничего не слышали? – тревожно спросил Натан, приподнимаясь на скамейке для гребцов.

– Нет. – Руди и Макс недоуменно переглянулись. – А что?

– Иева говорит, будто бы пел кто-то. Да и мы с Ольгой что-то такое разобрали. Голоса – не голоса, гудение чудно`е. Словно хор вместо песни мычание издает.

– Может, корова? – Руди опустил весло и прислушался.

– Да откуда здесь корова? На болоте заблудилась? Тут до ближайшего жилья несколько дней пути. – Сергей закусил губу. Не нравилось ему это все, что-то тревожное пустило корни беспокойства в его сталкерском сердце.

Подул ветер, но вместо того чтобы разогнать туман, наоборот, стал собирать его белесые ленты в центр тихого озерца, где сгрудились лодки. Как будто сердитый дворник вдруг решил смести весь мусор в одно место, чтобы потом сложить его на совок и отправить в помойку вечного забвения.

Вскоре теперь уже все действительно услышали загадочный звук. Производил он довольно странное впечатление. Десятки голосов выводили некое «эээээээмммммммээээммм», повышая и понижая тональность, словно силясь исполнить загадочную мелодию закрытыми ртами. Звук раздавался, вырастая и исчезая так, словно бы его производила сама вода. Или что-то, существующее в ее глубине.

Несколько раз послышался смех. Птица готов был дать руку на отсечение, что издавало эти звуки разумное существо, но точно не человек.

Серая мгла сгустилась вокруг отряда, не давая рассмотреть ничего из того, что происходило за пределами пятачка в центре озера.

Возможно, так бы группа и сидела еще какое-то время, навострив уши и вглядываясь в непроницаемый мокрый сумрак, но Птица вдруг увидел небольшую волну, лизнувшую весло соседней лодки. Вода повсюду была стоячей, и подобное движение могло означать только одно. Эту волну породило что-то весьма материальное.

– Внимание! – Проводник поднял руку. – Смотреть по сторонам, на воду!

Все молча потянулись к оружию и стали пристально наблюдать за блестящей поверхностью болота.

Еще несколько волн накатились на лодки. Небольших волн, но идущих разом со всех направлений. Потом послышался чуть слышный всплеск, справа. Потом – слева. Монотонное мычание уже смолкло, только дождь шелестел, то стихая, то усиливаясь.

Несколько минут ничего, кроме дождя, не порождало никаких новых звуков. Даже комары рассеялись, оставив экспедицию наедине с туманом и моросью.

А потом Руди вдруг произнес:

– Смотрите, вон голова из воды торчит!

Все обернулись и действительно увидели нечто странное. Головой это назвать было сложно – какой-то серый кочан капусты медленно дрейфовал в сторону лодок. Только у качана этого было что-то похожее на узкий рот и прикрытые веками глаза.

Сердце Сергея чуть не остановилось от нахлынувших дурных предчувствий. Он узнал это существо.

– А вон еще три, нет, четыре! – воскликнула Иева, показывая в другом направлении.

«Качаны» чуть покачивались над маслянистой пленкой воды и выплывали из тумана один за другим. Их было уже больше десятка. Совершенно беззвучные, словно толкаемые ветром, они потихоньку приближались к застывшим посреди озерца лодкам.

– Русалочья свадьба! – заорал Сокольских, придя в себя. – Стреляйте, иначе они нас сожрут! – И вскинул «Сайгу», досылая патрон в патронник.

Одновременно с его криком у бортов лодок, в глубине, мелькнуло что-то темно-серебристое, похожее на тело гигантского сома.

Когда вода вспенилась разом со всех сторон и планширь старой лодки качнулся под длинными, скрюченными мокрыми пальцами, Птица выстрелил.

Вместе с грохотом, который издал охотничий карабин, головы, торчавшие из воды, раззявили свои рты, наполненные мелкими острыми иглами зубов. И заверещали. Это был высокий, рвущий уши ультразвук, от которого у каждого из команды по телу поползли мурашки и начались мышечные судороги.

Люди морщились, вжимали головы в плечи и, не прогреми выстрел, упустили бы драгоценное время. Грохот «Сайги» не дал им потерять связь с реальностью. Забились в