Сергей собрал автомат Судаева, напоследок капнув во внутренности масленкой, и положил его рядом с уже вычищенной «Сайгой» и пистолетом ТТ.
– Интересная «машинка», – произнес подошедший Макс, кивнув на автомат Птицы. – Что-то времен Мировой войны?
– Да, это пистолет-пулемет Судаева, образца 43-го года. Хочешь посмотреть?
Научник заинтересованно кивнул, и Птица протянул ему свое оружие.
Макс, один из тех пяти сотрудников, что кроме пистолета имели при себе и автомат, взял в руки ППС. Покрутил так и эдак, откинул приклад, приложил к плечу.
– Такие только в кинохронике видел. Не знал, что они еще в ходу. Как и твой пистолет, кстати. – Он показал на ТТ. – Копия «Кольта»?
– Есть схожесть в конструкции, – согласился Сокольских и передал ему пистолет.
Макс нажал кнопку выброса магазина, ловко подхватил его, оттянул затворную раму и посмотрел, нет ли патрона в патроннике.
– Не пойму, а где тут предохранитель?
– Нет его. – Птица взял оружие обратно. – Не предусмотрен конструкцией. Поэтому надо быть с ним очень осторожным.
– Хм, и как оно вообще, твое вооружение? Все еще хорошо себя показывает?
– Не жалуюсь. Другого все равно нет. Не положено нам другого. Кстати, все хотел ваше посмотреть, дашь взглянуть?
Макс снял с ремня свой автомат и передал его Птице.
– Это «Витязь», ваш «калашников», только под западный пистолетный патрон «люггер». Мы недавно заменили на них свои «Хеклер и Кох».
Сергей с интересом осмотрел необычное оружие. С виду – обыкновенный АКСУ-74, только с пластиковыми накладками, чуть другим пламегасителем и планкой «пикатини» на крышке ствольной коробки. На ней уже был установлен диоптрический прицел с красной светящейся точкой. Главное же отличие было в узком изогнутом магазине, не похожем на обычный, калашниковский. К магазину сбоку был добавлен еще один. Для быстрой перезарядки. Но не изолентой, как у Сергея, а какой-то железной скобкой, явно заводского изготовления. Отстегнув магазины, Птица посмотрел на выглядывающие из «губ» девятимиллиметровые патроны. Кончики пуль были окрашены в черные и красные цвета.
– Не простые патроны?
– Да, красные – разрывные; черные – бронебойные.
– Круто! – присвистнул Птица.
– Нравится? – заметив его восхищение, улыбнулся Макс.
– Нравится. Жаль, у меня такого нет, подходящая вещь.
– Ну, если ты нас удачно доведешь до цели назначения, можно будет похлопотать перед руководством. Чтобы в виде исключения тебе тоже такой же выделили.
– Если мы удачно дойдем и, что главное, вернемся, думаю, мне оружие вообще уже ни к чему будет. Надеюсь завязать со всем этим, – он обвел рукой вокруг, имея в виду Зону.
– Даже так? Ну что ж, здравая мысль, – рассмеялся Макс и взял у Птицы свой автомат.
– Я все спросить хотел. – Сергей собрал свое оружие. – Почему у вас автоматы российские? У вас же своего вооружения полно. – И он показал на кобуру с «Глоком».
Макс опять улыбнулся и, словно ребенку, объяснил:
– Здесь, в Зоне отчуждения, у нас нет национального приоритета в выборе оружия. Это в большом мире наши изготовители лоббируют свой товар в вооруженные силы. А в Зоне мы используем то, что наиболее подходит под текущие задачи. У вас хорошие, надежные автоматы для этих природных условий, лучше не придумаешь. Но нам удобнее и привычнее использовать свой патрон. Как раз ваше государство изготовило на экспорт партию подобного оружия, и мы совершили взаимовыгодную финансовую сделку. Если ты обратил внимание, мы также активно используем вашу броневую и авиационную технику. Только устанавливаем на нее свою электронику, так как она на порядок лучше. Во всем остальном ваша техника надежнее и дешевле в эксплуатации для местных условий. Только… совершенно некомфортная, извини за такой эпитет.
– Нам не привыкать, – улыбнувшись, сказал Птица.
Макс понимающе кивнул и добавил:
– Я всегда восхищался неприхотливостью русских. В этом – ваша сила. Такая же национальная черта, как у немцев, например, дисциплинированность, а у японцев – склонность к одухотворенному самопожертвованию. Наверное, поэтому в большой войне вы и были достойными противниками друг другу. Однако не забывайте, – он поднял палец вверх, – что, в отличие от них, мы с вами всегда были союзниками!
Еще раз ободряюще улыбнувшись, Макс направился к костру.
«Нда. Союзники. Потенциальные, стоило бы добавить», – подумал Птица и отогнал назойливого комара. – «И что они все время улыбаются? Хотя, это неплохо, наверное. Приятно все-таки, когда человек тебе улыбается».
Сергей спокойно относился к американцам, ко всем в целом иностранцам, работающим в Зоне. Без зависти, без злобы, без раздражения. «Люди как люди, пусть немного другие, что с того?» С этой мыслью он поднялся и стал складывать рюкзак.
2003 год, Россия
День защитника Отечества традиционно отмечали во дворе дома, за гаражами. На импровизированном столе, накрытом куском серой, расслаивающейся фанеры, стояла початая бутылка водки среди тарелок с простенькой закуской. Было холодно, но, согретые спиртным, бывшие дембели разных призывов расстегнули куртки и обсуждали международную политику.
– Козлы они там поголовно, блин, от них все зло идет! – Егор уже изрядно захмелел.
– Тебе-то что до них? Взъелся на страну за океаном. Можно подумать, это они у тебя на лестничной площадке гадят, – прокомментировал его реплику Сокольских.
– Нет, а что ты их защищаешь, а?
– А что они мне сделали? – парировал Птица, сдвинув на затылок светло-зеленую пограничную фуражку.
– Ну ты даешь, братан… – Егор словно впервые увидел соседа. – А во Вторую мировую кто за нашими спинами отсиживался? А Югославию кто бомбил?
– Ну, допустим, они за спинами не отсиживались, а с сорок второго с японцами махались, – попытался вернуть разговор в мирное русло Сергей.
– Ты же русский человек, сосед! Ты же должен понимать, что они все там против нас настроены. Я понимаю, студентик бы там за них вписался, или «откосивший» либерал какой-нибудь, но ты-то! Как пацан пацану тебе говорю, как защитник нашей с тобой Родины: от них гниль одна!
– Защитник? Да я тоже в армейке не хлеборезом лямку тянул и киношку в гарнизонном ДК не крутил! Так что право на свое мнение тоже имею!
– Пацаны, да хорош, опять вы за свое! – Третий участник «застолья», бывший старшина отдельного артдивизиона, воевавший в обе чеченские кампании, встрял в разгорающуюся все сильнее перепалку. – У меня кум, к слову, хлеборезом на флоте был, мировой парень, между прочим…
– А Югославия все-таки как же? Нет, ты мне скажи, что они не козлы после этого?
– Те, кто отдавал приказ бомбить города и села, может, и вправду козлы, тут не спорю, только…
– Что – «только»? Нет, ты скажи?? – Егор уже плохо контролировал себя и все сильнее распалялся.
– И скажу! – рявкнул ему в лицо Сокольских. – Только и других хватает, нормальных. И не просто нормальных, а обычных, хороших людей!
– Да где ты их видел-то, сосед? В телике, что
