– Какое несчастье, – сказала она наконец. Эти слова звучали не так сухо, как ее первый вариант, «Какая трагедия», и к тому же забавляли ее своей скрытой иронией.
– Мне очень прискорбно сообщать вам об этом, – сказал он. Его усталое лицо скривилось от боли. – Обычно принцессы с детства знают о своем происхождении и всю жизнь готовятся к этому тяжелому дню.
Арабелла разрывалась. Стоит ли пустить слезу или это уже слишком? Она не была знакома с королевой Маргаритой лично и, как думал Дженри, только сейчас узнала об их родстве. Было бы странно горевать по женщине, с которой она никогда не встречалась и которую уже не застанет в живых. С другой стороны, смерть родной матери никого не оставит равнодушным.
– Как это произошло? – спросила она, шмыгнув носом.
Отличное решение. Куда лучше, чем предыдущий вариант: «О, всевышние королевы! Только не моя бедная матушка!» – к которому Арабелла склонялась в последние месяцы. Иногда простые слова – самые действенные.
– Ее отравили, – ответил Дженри, и его губы дрогнули. – Врачи сделали все возможное, но было уже поздно. Мне очень жаль, миледи.
Любопытно! Она не знала, какой конец уготован королевам, знала только, что все будет улажено и что смерть ее матери будет достаточно долгой, чтобы из нее успели вытянуть признание. Макель не сообщал ей подробностей. Они решили, что так она отреагирует естественнее.
Дженри подошел к ней и положил руку ей на плечо. В уголках глаз у него залегли морщинки. Сразу видно: чувствительный человек. Добрый. Мягкий.
Словом, легкая добыча.
– Не сомневаюсь, вы сделали все, что было в ваших силах, – прошептала она, перенимая мягкий тон советника, чтобы его к себе расположить. «Дай людям то, чего им хочется, и будешь из них веревки вить», – наставлял ее Макель.
– Боюсь, это еще не все, – сказал Дженри.
– Я слушаю.
Арабелла едва сдерживалась. Сейчас он провозгласит ее королевой Квадары.
– Остальные королевы тоже умерли. – Он прочистил горло. – Точнее, их убили.
– Как такое возможно? – спросила Арабелла, поднимая и опуская плечи, словно у нее участилось дыхание.
– Мы еще не выяснили всей правды, но будьте уверены, со мной вам ничто не угрожает.
Арабелла готова была расхохотаться. Конечно, ей ничто не угрожало, ведь это она все устроила.
Мать больше не сможет управлять ее жизнью из-за кулис. Она, Арабелла, наконец получит все, о чем мечтала. Все, что ей причитается. И станет величайшей королевой в истории.
– Можно мне увидеть маму? – попросила она. – Хотя бы раз.
Если она не попрощается с покойной, это будет выглядеть странно. И все же что за нелепая традиция – не позволять принцессе видеться с матерью до самого дня ее смерти? Быть может, стоит переписать этот закон? Ей бы не хотелось знакомиться с собственным ребенком на смертном одре.
Будут ли у нее вообще дети? Хочет ли она детей? Впрочем, и с этим законом можно будет что-нибудь придумать.
– Да, миледи, – ответил Дженри, прерывая ее спутанные мысли. – Она выглядит вполне благообразно.
Арабелла поджала губы. Благообразный труп! Если она что-то и знала о смерти, так это то, что смерть вовсе не так уж благообразна, и истинные леди должны держаться от нее подальше. Арабелла не отличалась щепетильностью, но об этом лучше было умолчать.
– Я должен немедленно доставить вас во дворец, – продолжал Дженри. – За вещами пошлем потом.
– Я буду жить во дворце? – радостно воскликнула она.
– Вы станете королевой Тории, – вяло улыбнулся он. – Не сомневаюсь, из вас выйдет замечательная правительница, а я, как и обещал вашей матери, буду помогать вам во всем, – он понизил голос, – как помогал ей.
«Я уж как-нибудь сама справлюсь», – подумала Арабелла.
– Благодарю вас, – сказала она, поднимая на него полные слез глаза. Пусть думает, что это слезы скорби. – Отвезите меня во дворец. Я готова.
И это была чистая правда.
Глава тридцать седьмая
Киралия
Я проснулась на заре. В небе мерцали последние звезды. Начинался новый день – третий с тех пор, как я попала во дворец, и четвертый с тех пор, как познакомилась с Варином, – а мы так и не напали на след убийцы.
Повернувшись на бок, я увидела, что лежу на грязном ковре. Я выпрямилась, зажала нос, чтобы не расчихаться и ненароком не разбудить Варина, и оглядела наше укрытие. Стены были завешаны рулонами ткани, а посреди комнаты стояли два длинных стола со швейными машинками, остановленными на половине стежка.
Королевская швейная мастерская.
Судя по всему, портнихи покидали ее в спешке. Наверное, спасались от разъяренной толпы из приемной, а может, испугались дыма. Когда у людей под носом убивают королевских особ, до платьев уже никому нет дела.
Нужно было скорее предостеречь королеву Маргариту, пока убийца не добрался и до нее. Я даже против ареста не возражала – только пусть сначала выслушает меня и отправит всю еду и напитки в лабораторию. Я остановлю этого головореза. Расскажу властям все, что мне известно. Давно пора.
Варина было не видать. Мы спали рядом, но место, где он лежал, остыло. Куда же он подевался? Он бы меня не бросил, в этом я не сомневалась, но при виде пустой комнаты желудок у меня сжался в комок.
Вдруг его схватили? Вдруг его забрал инспектор или похитил убийца? Но почему тогда меня никто не тронул? Может, это очередная игра Макеля?
Зря мы уснули! Это все из-за постоянного недосыпания.
Отряхнувшись, я приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Ни души. Тогда я осторожно вышла.
Почему вокруг такая тишина? Куда все пропали? Я сжала кулаки.
«С Варином ничего не случится, – убеждала я себя. – Все будет хорошо. Найди королеву Маргариту и прекрати это безумие. Варина разыщешь потом».
Я поспешила в торианское крыло, но у лазарета притормозила. Дверь была приоткрыта. Я распахнула ее и застыла на пороге. На металлических каталках лежали четыре трупа, с ног до головы накрытых простынями.
Четыре трупа – четыре мертвые королевы.
– Нет… – прошептала я.
У меня подкосились ноги, но чьи-то сильные руки не дали мне упасть.
– Варин, – прохрипела я, – мы опоздали.
– Это не Варин, – мягко ответили мне.
Я опустила взгляд. Мою талию обхватывали длинные тонкие пальцы.
Инспектор.
Я оттолкнула его, кинулась в лазарет, обогнула каталки и прижалась к дальней стене. Но бежать было некуда: инспектор загораживал единственный выход.
– И снова мы тут, – сказал он без тени удивления.
– Я работаю на королеву Маргариту, – повторила я ту историю, которую мы наплели Кристону. – Содействую следствию.
– Вот как? – Он наклонил голову набок, изучая мое лицо.
Мой взгляд невольно скользнул по четвертой каталке. Я снова опоздала.
Инспектор включил диктофон и положил на стол.
Где Варин? Он бы меня выручил.
– Да, все именно так, – ответила я.
– А когда вы подслушивали мой отчет о вскрытии, вы тоже содействовали следствию?
Неужели он нас видел?
– О да, – сказал инспектор, заметив мое смятение. – Ваше пребывание во дворце от меня не укрылось. – Он присвистнул и улыбнулся. – Остается только один вопрос: что вы здесь делаете?
– А вы что здесь делаете? – парировала я. – Вы приехали раньше, чем погибла королева Айрис. Раньше, чем потребовались ваши услуги.
– Это не так, – сказал он. – Я прибыл после ее смерти.
– В списке посетителей вашего имени не было!
– Представителей власти туда не заносят.
Нет. Нет. Неужели все так просто?
– А вот вы здесь были, – сказал он, проводя пальцами по сотням чипов в металлическом чехле у себя на поясе. Должно быть, королева Маргарита записала для него воспоминания о последней аудиенции. Он вынул из стопки
