Глава тридцать третья

Киралия

Сначала я почуяла дым.

Макель всегда говорил, что я умею выбрать подходящий момент. Безошибочно определяю, когда подойти к жертве, когда начать спектакль, когда запустить руку в карман, а когда сматывать удочки. По его словам, это врожденный талант.

Можно научить человека быть наблюдательным. Быстрым. Бесшумным. Но не искусству выбирать подходящий момент. Впрочем, с тех пор, как я украла у Варина чипы, чутье то и дело меня подводило.

Запах дыма навеял воспоминания о первых неделях после смерти родителей Макеля. Бедняга был так подавлен, что сутками не выходил из комнаты. За неуплату по счетам в Аукционном Доме отключили электричество, и, чтобы согреться, мы жгли заплесневелые половицы посреди главного зала. Спустя некоторое время Макель возглавил предприятие отца, но запах гари, как печальное напоминание, висел в стенах Аукционного Дома еще год.

Вот и теперь этот запах не предвещал ничего хорошего. Во дворце не было ни дымоходов, ни открывающихся окон, ни запасных выходов, если не считать сад архейской королевы.

Мы находились под огромным золотым колпаком, и, начнись пожар, всем нам каюк. Зря я оставила Варина!

Я ожидала услышать сигнал тревоги, но в коридорах стояла тишина. Тогда я пошла на запах, заранее зная, куда он меня приведет.

К покоям королевы Коры.

Я увидела ее в окне, выходившем в коридор. Она била по стеклу затянутой в перчатку рукой и прижимала к нему искаженное от ужаса лицо. Шторы были охвачены огнем.

Темный силуэт на фоне языков пламени.

У входа в покои толпились стражники и слуги, тщетно пытаясь вызволить королеву.

– Назад! – проревел стражник, и толпа расступилась. Он попытался выбить окно стулом, но на стекле не осталось ни царапины.

Я бросилась на пол и наскоро открутила решетку на вентиляционном отверстии, через которое вчера проникла в королевские покои. Что подумают окружающие, меня не заботило. Короб оказался раскаленным. Стоило мне коснуться его, и перчатки начали плавиться. Из вентиляционного отверстия повалил дым.

Я закашлялась и с трудом поднялась на ноги. Внутрь мне не попасть.

Опоздала. Снова опоздала!

Мимо пронеслись люди с ведрами. Похоже, они меня не заметили. А может, пока королева была в опасности, никому не было до меня дела. Но сквозь стекло пожар не потушишь, и им оставалось только беспомощно стоять в сторонке.

Перед глазами промелькнуло папино окровавленное лицо. Я обязана была что-нибудь сделать. Хотя бы на этот раз.

– Дай сюда! – крикнула я, вырывая из рук остолбеневшей служанки ведро и выплескивая воду на пол. Она возмущенно пискнула, но я строго взглянула на нее и сказала: – Какой прок от воды, если не разбить стекло?

Набравшись решимости, я подошла к окну. Глаза у королевы Коры были красные, а по щекам, то ли от дыма, то ли от страха, ручьями струились слезы.

Я со всей силы ударила ведром по стеклу, и по всему моему телу прошла дрожь.

Ведро оставило лишь небольшую царапину. Должно быть, стекло ударонепроницаемое.

Я замахнулась еще раз.

Последовав моему примеру, остальные тоже опорожнили ведра и кинулись к окну. Удары сыпались один за другим.

Пальцы королевы сжали какой-то предмет у нее на шее. Она поймала мой взгляд. Мгновение мы смотрели друг на друга. Она понимала, что все кончено. Ее время вышло.

Обрушив на стекло следующий удар, я чуть не вывихнула запястье. Ведро со звоном покатилось по полу. Словно ища утешения, королева прижала к стеклу ладонь. Я заставила себя не отводить взгляда, и в памяти всплыли ужасные подробности.

Вспышка. Свет. Языки пламени. Кашель. Вопли. Слезы. Пузырится и лопается кожа. Всхлипы. Мольбы. Коричневая кожа припорошена пеплом, точно заснеженная могила.

Убийца, наблюдающий, как королева превращается в угли.

Только теперь это были не видения. Теперь все происходило на самом деле.

Я лихорадочно огляделась по сторонам. Убийца здесь – проверяет, все ли идет по плану. Но где же он?

В коридоре собралось слишком много народа, в разных костюмах, из разных квадрантов. И не важно, откуда родом была королева Кора: умирала правительница Квадары, и на всех лицах было одинаковое выражение ужаса.

Никто злорадно не потирал руки. Никто не выделялся из толпы.

Один лишь инспектор наблюдал за происходящим со стороны, переговариваясь по коммуникационной линии. Кого бы он ни вызывал, уже поздно.

Спотыкаясь, я попятилась назад. Органический костюм вдруг стал слишком тесным. Я остро ощутила, что я здесь лишняя.

Только вчера я ограбила обреченную на смерть королеву. Только вчера заходила в ее покои. А могла бы оставить записку, предупредить ее об угрозе. Это было бы правильно.

Мы с Варином поступили эгоистично. Надо было с самого начала рассказать обо всем дворцовой страже, пусть даже у нас не было улик.

Нет, это я эгоистка. Варин предлагал обратиться к стражникам, но я его не послушала. Я хотела только одного: раздобыть ГИДРу. Для отца. Для себя. Для того, чтобы искупить вину.

– Выпустите меня отсюда! – кричала королева Кора, барабаня по стеклу. Я отвернулась. Больше смотреть не могла.

Это было невыносимо.

Глава тридцать четвертая

Арабелла

Он здесь.

Хотя час, которого они оба ждали, еще не наступил – ведь вести из дворца принесет не он, – Арабелла поежилась от удовольствия.

Служанка доложила, что он в большой гостиной. Сбегая по лестнице, Арабелла прикидывала, что его сюда привело.

Вариантов развития событий было множество, но он всегда играл в ее планах особую роль. Он был ей необходим. Обычно люди не могут удерживать внимание на нескольких вещах сразу, но Арабелла попутно думала и о прошлом, и о настоящем, и о будущем. Нередко это выматывало.

Их познакомила его мать, подруга детства ее родной матери, навещавшая Арабеллу раз в несколько лет. Общество этой женщины Арабелле нравилось. Она часто рассказывала девочке о ее доброй, умной матери, которая якобы скончалась при родах. Как-то раз, когда Арабелле было десять, женщина привела с собой сына, но тот дулся, грубил и отказывался с ней играть.

Арабелла обозвала его портовой крысой. Однажды так о ком-то со «Свай» отозвалась ее приемная мать.

– Зато я знаю, откуда я, – огрызнулся он.

Его слова так поразили ее, что Арабелла притихла. Мысли вихрем закружились у нее в голове. Что он имел в виду? Она решила сменить тактику и вместо того, чтобы задирать мальчишку, с ним подружилась. Через несколько месяцев она получила ответ на свой вопрос.

Она – дочь торианской королевы.

Мальчик узнал это, когда копался в маминых вещах, оттачивая воровское мастерство. В одном запертом ящике он нашел письмо от королевы Маргариты, в котором та просила найти для ее дочери, Арабеллы, приемную семью, сохранив ее происхождение в тайне.

Арабелла пришла в ярость из-за того, что родная мать скрыла от нее правду, а мальчик предложил ей взять ситуацию в свои руки.

– Мечтай о большем, – сказал он. – Никогда не довольствуйся тем, что имеешь. Не спрашивай, а бери.

Тогда он был всего-навсего нескладным, угрюмым подростком, но от его взгляда не ускользало ничто. И взгляд этот часто останавливался на ней. Вырос он в очаровательного юношу с безупречными манерами и гардеробом с иголочки. Арабелла с нетерпением ждала каждой новой встречи – чтобы обсудить планы по свержению торианской королевы, а заодно увидеть его симпатичное лицо и услышать его мелодичный голос. Она обещала себе, что не отдаст сердце человеку с такой дурной славой, но со временем обещание позабылось: они стали любовниками, и распоряжаться своим сердцем она уже не могла.

Перед каждым свиданием Арабелла представляла, что наденет сама, во что будет одет он, о чем они будут беседовать. Обычно