Она часто гадала, отвечает ли он ей взаимностью, и решила, что все-таки отвечает. Будь его чувства напускными, он бы давно ее бросил и не стал бы рисковать жизнью ради воплощения их планов.
У входа в гостиную ей пришла в голову новая мысль: он приехал, чтобы признаться ей в любви. Они договорились не встречаться, пока с королевами не будет покончено, но он не выдержал. У Арабеллы затряслись руки – не от страха, как это бывает у других, а от предвкушения. Она спрятала их в карманы юбки и вошла.
Не так уж важно, зачем он пришел. Главное – он принес новости.
Он стоял к ней спиной, неподалеку от камина, но отвернувшись от огня. Какая странная поза. Обычно он не прятал лица. Арабелла сгорала от любопытства.
– Скажи мне, – ее голос невольно сорвался на визг, – все уже сделано?
– Еще нет, – бросил он через плечо. – Но ждать осталось недолго. Думаю, со дня на день тебя вызовут во дворец.
Она провела пальцами по губам.
– Вот и славно. Все идет по плану.
Зачем же он пришел? У них был уговор встретиться во дворце.
– Не все, котик, – сказал он, поворачиваясь к ней лицом.
– Что у тебя с руками? – ахнула она.
Его руки были покрыты волдырями, а местами обуглились дочерна. Так вот почему он держался от камина подальше, хотя в доме было холодно. Арабелла не могла похвастаться крупным наследством, поэтому приходилось экономить. Но скоро все волнения останутся позади: она поселится во дворце, где для отопления используют солнечную энергию, и будет нежиться в тепле. Там она даже в разгар зимы сможет носить любимое платье – с короткими рукавами и глубоким…
– Это не сорвет наши планы, – сказал Макель, возвращая ее с небес на землю. – Но мне нужна твоя помощь.
Она воздела руки и поспешила к нему.
– Кто это с тобой сделал?
– Киралия. Не волнуйся, она свое получит. И очень скоро.
– Тебе, наверное, жутко больно!
Арабелла провела пальцами по его гладкому подбородку. Как его увечье повлияет на дальнейшее развитие событий? Захочет ли он теперь с ней спать? Перед его приходом она, как обычно, надела самое красивое белье.
Он помотал головой.
– Я принял сильные эонийские обезболивающие. Но… – он криво улыбнулся, – рука помощи мне не помешает.
Дрожащими пальцами он достал из кармана рулон бинтов. Арабелла кивнула и принялась осторожно обматывать его руки.
Вблизи они выглядели еще хуже – как обуглившиеся поленья. Такой ожог не заживет. Кожа – там, где она еще осталась, – пахла костром. Арабелле хотелось зажать нос и отвернуться, но, сделав над собой усилие, она закончила работу.
– Не переживай. Когда я стану королевой, ты получишь ГИДРу. – Она будет сама придумывать законы, и никто не посмеет ей перечить. – Я тебя исцелю.
Если ему удастся сохранить руки в нынешнем состоянии, ГИДРа восстановит поврежденную плоть, но если их ампутировать, тогда уже ничто не поможет. Макель так ловко работал руками. Как же будет обидно, если он их лишится.
– Не сомневаюсь, – сказал он. – Моя королева.
Арабелла просияла.
– Люди знают, что творится во дворце?
Она со вздохом запустила руки ему под рубашку и начала водить ими по его гладкой груди. Это успокаивало и помогало выстроить мысли. Она любила его уже только за этот волшебный эффект.
Она поможет ему забыть о боли, а он поможет ей.
– Даже не подозревают, – простонал Макель. – Должно быть, советники решили молчать, пока не отыщут кровных родственниц.
Ее руки скользнули ниже, и он уронил голову ей на плечо. Она почувствовала на шее его жаркое дыхание.
– Но они никого не найдут.
– Верно… – прошептал он. – Никого, кроме тебя…
– А что с убийцей?
– Все прекрасно, – выдавил он. – Работает быстро, бесшумно и безошибочно.
Новость принесла ей огромное облегчение, подобно дождю в душный летний день. Ее разум успокоился, остыл. Вот бы это ощущение длилось вечно! Замыслы, которые она вынашивала с четырнадцати лет, наконец-то воплощались. Скоро она спасет «Сваи». Снесет стены между квадрантами и позволит им пользоваться ресурсами соседей. И, конечно же, станет единоличной правительницей Квадары. От одной мысли о том, как она будет счастлива, по ее телу пробежала дрожь.
Может быть, тогда у нее в голове воцарится порядок.
– К концу не… – он осекся, когда она прильнула к нему всем телом, не касаясь лишь забинтованных рук. – К концу недели все будет улажено. Во дворце слишком много народа. Если подвернется удачный момент, дела пойдут быстрее.
– Все вышло, как мы рассчитывали.
– Да.
– Хорошо.
Их губы сомкнулись.
Остального за шумными вздохами и приглушенными стонами было уже не разобрать.
Глава тридцать пятая
Киралия
Мысли путались, и я бежала куда глаза глядят. Подальше от пожара, подальше от жутких картин, стоявших перед глазами. Подальше от испуганного лица королевы Коры, чтобы она, чего доброго, не показала на меня пальцем.
Опоздала. Опоздала.
В задымленные коридоры высыпал народ, но меня никто не останавливал. Люди сами разбегались кто куда, в панике выпучив глаза. Можно подумать, они тут впервые…
Приемная! Толпа вырвалась из приемной! Но как?
Все толкались и обгоняли друг друга. Стоял оглушительный гвалт. Зря они проникли во дворец – лучше бы держались от этого гибельного места подальше. Зато стало ясно, почему на меня никто не смотрит. Я ничем не выделялась из объятой страхом заблудившейся толпы.
Я с трудом двигалась против потока тел. Королеве Коре уже не помочь. Мне больше нечего было делать в эонийском крыле.
Туда быстро, обратно еще быстрей.
И вообще, что-то задержалась я во дворце.
Внезапно меня схватили за талию и затащили в какую-то комнату.
– Варин! – воскликнула я, чуть не плача.
– Инспектор смешался с толпой, – сказал он, тяжело дыша. – Я его потерял. Зато встретил Кристона. Задержанные прорвались мимо охраны. Пытаются отыскать другой выход из дворца.
– Другого выхода нет.
Это я посеяла панику в приемной. Зря я объявила о смерти королевы Айрис. Если пострадает кто-нибудь еще, виновата буду я.
Из-за меня пролилось слишком много крови.
– Ты успела предупредить королеву Кору? – спросил Варин.
Я помотала головой. Объяснять ничего не пришлось.
– Слушай, ты не виновата, – сказал он.
– Я всегда во всем виновата, – сказала я, отвернувшись.
Не успела я опомниться, как он обнял меня и прижал к себе. Я застыла на месте, но уже через секунду расслабилась, потому что в этих объятиях было что-то знакомое с детства.
Они напоминали объятия мамы. Мама обнималась лучше всех на свете. Обхватит меня руками, уткнется мне в макушку подбородком и стоит так, подолгу не произнося ни слова. У нее был настоящий дар общаться без слов. В ее объятиях я всегда чувствовала, что меня любят. Папа общался со мной по-другому. Хотя у нас бывали разногласия, каждый спор он заканчивал словами: «Я люблю тебя крепче, чем моя лодка любит теплое море и двенадцатиузловый ветер». Я говорила, что понятия не имею, о чем это он. Придуривалась, конечно. Папа с мамой любили меня, несмотря ни на что. Пока я не направила лодку на скалы.
Я прижалась щекой к груди Варина. От его органического костюма пахло мылом и хвойным лесом. На глаза навернулись слезы, и я зажмурилась.
Не думала, что меня когда-нибудь еще так обнимут.
– У нас мало времени, – сказала я, нехотя отстраняясь. – Королева Маргарита еще жива, но мы почти ничего не знаем о том, как ее убьют.
Варин медленно кивнул.
– Только то, что ее отравят.
– Вот именно. Об убийце мы
