– Мы нашли золотой клад запорожских казаков! Я отдам половину золота вам! Только помогите! И еще! Тут недалеко затонул катер с ящиком абвера. Мы должны были его достать, но пришел приказ из СД ликвидировать партизанскую базу. Судя по тому, что звонил заместитель Канариса, в ящике что-то очень важное! И поэтому нас убрали из операции!

– Если ты сказал правду, то я тебе помогу! А для начала сейчас придем на НП, и я проведу шприцевание твоего «инструмента», то есть источника болей, марганцовкой и сделаю первый укол. Лекарство стоит огромных денег, но поможет! Второй укол я тебе сделаю, когда достану лекарство из закладки. Довольно болезненная процедура, но, как только я увижу второе доказательство твоей искренности, сразу закончу лечение! Это новейшая американская методика, как и лекарство, но помогает быстро и с гарантией! Завтра сам почувствуешь! Ты мне в это время расскажешь о вашей операции в Майкопе и кладе запорожцев, за которым надо куда-то плыть! – озвучил дальнейшие действия Хип, вспоминая, что порошковую марганцовку он видел в санитарной сумке на НП.

– Я согласен! В озере на дне лежит странная лодка, которую мы испытывали вместе с итальянцами. У нее нет винта, но ходит под водой она очень быстро. И там, около штурвала, даже стоит маленький гидролокатор! – выдавал информацию Ал, преданно смотря на Хипа.

«Как-то нарочито преданно смотрит наш Ал! Обрати внимание! И будь предельно осторожен!» – предупредил внутренний голос.

– Отца как зовут, жертва любовных игр? – спросил Хип, развязывая трос на ногах Ала.

– Вилдас! – моментально ответил Ал, снова бросая на Хипа выразительный преданный взгляд.

– Нашего полку прибыло? – спросил появившийся из кустов Сид.

– Организуй чистое белье, робу и теплую воду! – приказал Хип, отмечая, с каким испугом Ал смотрит на Сида.

– Что означает твое имя? – снова спросил Хип, глядя, как Сид, положив одежду на табурет, метнулся в НП.

– «Известный вознаграждением»! – вскинул голову Ал, обиженно посмотрев на Хипа. Тот, развязав его, приказал раздеваться, тем более что появился Сид с ведром воды, раздвижной ширмой и чайником, из носика которого шел пар.

Воткнув ножки ширмы в землю, Сид поставил в середине табурет и предложил Алу занять место на табурете.

От Ала тянуло таким амбре, что Хип перешел в наветренную сторону, прикидывая, что такую вонь любой человек почувствует метров за тридцать, а уж следопыт за двести.

Ал поставил обрез на табурет и стал мыться, намыливая себя довольно вонючим куском мыла.

Едва Сид взял у пленника мыло, как Хип моментально скомандовал:

– Отставить! Брось на землю, – обратив внимание на изъязвленные ногти на ногах пленника.

– Ногти болят? – спросил Хип, знаками показывая Сиду, что требуется еще кусок мыла, а также бутылка шнапса, медицинская сумка и емкость с водой.

– Сильно болят и жгутся! Прямо мочи нет! Мы долго шли на «морском охотнике», и после этого у всех зачесались ноги, а у некоторых и руки, – с извиняющейся улыбкой пояснил Ал.

– Наши вещи не брать и не надевать! Наденешь – пристрелю! Вашему врачу надо оторвать руки, а потом ноги и спички вставить! Довести бойцов до такого состояния! Вы же полностью небоеспособны с таким букетом болезней! – громко возмущался Хип, вспоминая, куда сунул маленький тюбик «Экзодерила», и пытаясь припомнить, как лечили ногтевой грибок в середине двадцатого века, когда не было всех этих новомодных лекарств, о которых зудят каждый день по телевизору.

«Вроде каждый день смазывали ногти йодом! И обрабатывали не только ногти, но и между пальцами ног! А перед спуском в бассейн проходили через ванночку с дезинфицирующим раствором!» – напомнил внутренний голос.

– Не нравится мне короткое имя Ал! Так у людей не бывает! Только у собак! – попробовал возмутиться пленник, садясь голышом на табуретку.

– Знаменитый американский музыкант Альберт Джордж Хибблер, на афишах которого было написано «Ал Хибблер», родился шестнадцатого августа 1915 года в местечке Tyro, штат Миссисипи, США. Он с рождения был слепым, окончил школу для слепых в городе Литл Рок, штат Арканзас, пел в школьном хоре. Хибблер выиграл конкурс молодых талантов, который проходил в Мемфисе, там же он начал выступать с местными джаз-бандами, а позже организовал свою джаз-банду, которая буквально через месяц стала знаменитой.

В сорок втором году Хибблер присоединяется к группе, организованной Джеем Мак Шенном. В этом году Хибблер замещает вокалиста Хебра Джефриса в оркестре Дюка Эллингтона. Сейчас Хибблер работает с Дюком Эллингтоном и понемногу начинает сольную карьеру, которая пользуется в Америке огромным успехом, – рассказывал Хип, проводя манипуляции с «главной гордостью» Ала.

– У нас говорят – «на винт намотал»! И сейчас ты занимаешься «интенсивным ремонтом»! – оценил манипуляции Хипа Сид, не отрывая глаз от рук Хипа, обряженных в резиновые перчатки.

– Это наш тезка Хибблера только тоненький конец на винт намотал, а вот если бы канат, то пришлось бы просто выкинуть на скалы! Лечить очень дорого и долго! – с совершенно серьезной миной заявил Хип, снова жестом приказывая принести гидрокостюмы.

– Откуда вы это все знаете про Хибблера? – удивился Сид, глядя на Хипа с неподдельным восхищением, но тем не менее пятясь на НП.

– Пока сидел на базе у итальянцев, нашел свежий американский журнал и прочитал. Итальянцы – горячие поклонники джазовой музыки! Как, впрочем, и женщин! – заявил Хип. Он выкинул резиновые перчатки, сполоснул руки спиртом и сам начал быстро раздеваться.