— Отказы не принимаю, — оборвал он мою попытку возразить, наполнил оба кубка и один протянул мне. — Кажется, самое время отпраздновать мое воскрешение, арест лорда Нура и постигшую заговорщиков неудачу. Что скажешь?

— Скажу, что с момента, когда мне сообщили о королевском отборе, моя жизнь кажется мне чужой, — призналась я, делая глоток терпкого и в то же время кислого вина.

Закашлявшись, зажмурилась. Из глаз брызнули слезы от крепости напитка.

— Сочту за согласие, — пожал плечами мужчина, пригубил вино и расслабленно откинулся на спинку кресла.

Какое-то время сидели в тишине, только огонь в камине потрескивал и плевался искрами в каменную кладку.

— Может, ты и права, — неожиданно произнес Рей. — Может, и впрямь все эти репрессии чародеек излишни?

— Если ты об этом заговорил, значит, долго думал.

— Хочешь намекнуть, что хорошо меня знаешь? — усмехнулся чародей, наполняя опустевший кубок и подливая мне вина.

— Нет, просто сказала. — Я прикрыла глаза, делая очередной глоток.

С каждым разом вино казалось менее противным, а вся усталость постепенно сходила на нет. Накатывало понимание произошедшего, казалось даже, что еще немного, и можно решить оставшиеся проблемы. Но все это было полнейшей иллюзией. И только вино нам с Рейнольдом сейчас помогало говорить практически без издевок друг над другом. Будто бы я и впрямь нашла в его лице друга и помощника, о котором говорил Улис.

— Я тебя так и не поблагодарил. Спасибо, Мия, за все, что сделала лично для меня и короны.

— Кажется, тебе стоит прекратить пить, — не удержалась я и улыбнулась. — А то так скоро и до признания в любви дойдет.

Холодное молчание регента заставило меня открыть глаза и напороться на его острый, как бритва, взгляд. Взгляд, который сложно было понять. Кто знает, о чем он сейчас думает, после моей неудачной шутки.

— И правда, — наконец произнес он, а мне почему-то стало обидно и саму себя отчитать захотелось. Ну кто меня за язык тянул?! — Поздно уже. Пора готовиться ко сну.

Отставив кубок в сторону, он поднялся из кресла:

— Я пришлю к тебе служанок. Они помогут. Ты все же леди, хоть и лишилась титула.

— Я могу вернуться в те покои, которые были выделены мне как невесте Инара, — бросила я, поднимаясь на ноги. — Не пристало регенту короля ночевать на диване в своей гостиной.

Мужчина обернулся, на мгновение задержал взгляд на мне, а потом криво усмехнулся и, ничего не ответив, вышел из спальни.

Дверь передо мной открыл стражник, петли глухо заскрипели. Сырой воздух, мрак и пищащие в углах крысы — именно так выглядела камера в темнице. Помимо узкой деревянной лавки и таза с водой в углу, тут ничего не было.

Фамунд Нур стоял у небольшого окошка, перечеркнутого решеткой, и молчал. Можно было подумать, что он наслаждается прекрасным видом, да только окно было наполовину засыпано землей, а остальное пространство прикрывали осыпавшиеся с деревьев листья.

— Не ожидал, что ты навестишь меня, сестричка, — едва ли не по слогам произнес он, поворачиваясь ко мне лицом. — Чем обязан появлению тут подстилки самого лорда-регента?

— Я понимаю, что терять тебе больше нечего, — спокойно ответила я. — Но хотя бы в последнюю нашу встречу мог бы сделать вид, что рад.

Фамунд только фыркнул, а потом изобразил учтивый поклон:

— Примите мои извинения, леди Асмия. Не хотите ли присесть на эту чудесную и безумно удобную лавку? А то вдруг крысы за пятки решат укусить.

— Я уже жалею, что пришла, — пробормотала я, глядя на своего единственного родственника.

Эти дни в темнице слишком сильно изменили его. Дорогая одежда покрылась грязью, сапоги запылились, на всегда гладко выбритом лице пробилась щетина, а волосы свисали патлами.

— Что же такого ты хочешь узнать, сестричка, если решила пачкать свои туфли в темнице? — скривился мужчина.

— Кое-что так и осталось без ответа, — не сдвинувшись с места, отозвалась я. — Стало быть, ты все эти годы знал, кто я. Но не сдал меня ордену Магии, приберег как козырь в рукаве. Неужели ты с самого начала собирался использовать меня в одной из своих грязных игр?

— Ты слишком высокого о себе мнения, Асмия. И опять задаешь вопросы. А ты этого делать не должна.

Мне с трудом удалось сдержать рвущуюся наружу магию. С трудом удалось справиться с желанием размазать его по стене, не оставив и мокрого места. И сейчас я могла это сделать. Фамунд, закованный в блокирующие мужскую магию кандалы, не смог бы и пальцем пошевелить в свою защиту.

Но меня останавливало только то, что я боролась за права чародеек. Я доказывала Рейнольду, что все мы в силах справиться с внутренними демонами и с желаниями стихийной магии.

Хороша бы я была, если бы поддалась этому порыву мести.

— Жаль, что ты не переосмыслил некоторые свои взгляды, — выдохнула я и улыбнулась. — Что, даже не расскажешь, в чем причина твоей ненависти ко мне, брат?

— Был бы я твоим братом, ответил бы, — жестко усмехнулся мужчина. — А мы с тобой родные только наполовину. Зато теперь понятно, как тебе удалось перетянуть регента на свою сторону. Когда мать шлюха, то и дочь пойдет по ее стопам.

— Доказательств этим словам у тебя конечно же нет, — спокойно отозвалась я.

— А какие нужны доказательства? — развел руками лорд Нур. — Почитай дневники нашей покойной матушки, дорогая сестрица, пусть для тебя станет открытием ее путешествие к твоей драгоценной тетушке Мэй. Твой настоящий отец был каким-то колдуном, который погиб еще до того, как у матери пузо проклюнулось. Тебя потому и сослали к той ведьме, чтобы сразу два дела провернуть — магии тебя обучить и от отцова глаза спрятать.

— Дневники родителей уничтожены, — я постаралась скрыть свои эмоции за ледяной маской, — ты сам сжег их через год или два после того, как я вернулась в поместье Нур.

Новость о том, что любовь родителей была не такой уж и настоящей, выбила меня из равновесия. Хотя Фамунд мог попросту солгать. Или даже поверить