26

Молчание было оглушительным а потом, как ручеек, начал распространяться шепот. Вскоре вся комната наполнилась смущенным ропотом. Обри Фоксглав протискивался сквозь толпу, видимо в поисках Блэквуда.

Я ничего не понимала и прямо сейчас не хотела понимать. У меня не было на все это времени, хотя мой желудок и сделал неожиданный кульбит.

Наверху лестницы появилась Мария, она в панике оглядывалась вокруг. Я подала ей сигнал, и она помахала мне в ответ: это было срочно. Бросившись на лестницу, я прошуршала юбками мимо объявившей о своей помолвке пары.

Магнусу хватило смелости попробовать встать у меня на пути.

– Мне надо с тобой поговорить, – тихо сказал он. Элиза дернула его за руку.

– Не сейчас, – сквозь зубы пробормотала я и пронеслась мимо него.

Мария едва поспевала за мной.

– Ему хуже, – прошептала она.

Нет. Пожалуйста, нет.

Фенсвика не было в аптечном пункте, когда мы влетели внутрь, но какой-то человек лежал на койке Марии. Она схватила свой топор, стоящий у двери.

Нет, не человек. Огромным могильным холмом на койке лежала трясущаяся тень.

– Рук? – позвала я слабым голосом.

Тень стала таять, превращаясь в Рука. Он лежал на боку, свернувшись калачиком, и дрожал, потом он сел. Его глаза были красными.

– Ты собиралась мне что-то сказать? – прошептал он. Значит, это действительно он был в Трофейном зале, я не ошиблась. Он был там как тень.

– Как много ты слышал? – спросила я, пытаясь сохранить спокойствие.

– Достаточно.

– Что происходит? – прошептала Мария.

Рук согнул палец и поманил меня к себе. На лбу его выступил пот.

– Дай мне на тебя посмотреть, – сказал он, и комната неожиданно заполнилась тенями, свечи на столе погасли. Мария вскрикнула, когда я зажгла свою руку и подняла ее вверх.

Глаза Рука были абсолютно черными.

– Как давно ты можешь так делать? – спросила я. – Превращаться в тень. Где-то в стороне, в непроницаемой тьме, я услышала тихий шепот. Я не могла разобрать слова. Когда я подняла повыше руку, шепот стих.

– Я ничего не вижу, – сказала Мария. Я никогда не слышала, чтобы она была настолько напугана.

– Пожалуйста, убери тьму, – попросила я Рука.

– Нет. Покажи мне свое лицо. – Этот голос не принадлежал Руку, он был слишком холодным, слишком требовательным.

Я сделала, как он просил, поднеся пламя к подбородку. Он протянул руку и погладил мою щеку. Его прикосновение было холодным, как лед. Я смогла разглядеть острые контуры его лица.

– Ты любишь меня? – пробормотал он.

Я положила ладонь ему на грудь:

– Ты знаешь, что люблю.

Он схватил меня за запястье.

– Тогда почему ты не сказала лорду Блэквуду, что он не прав?

– Я сказала, что не выйду за него, – прошептала я.

– Но он сказал, что я недостаточно хорош для тебя. – Рук положил руку мне на шею. Впервые в жизни я боялась, что он причинит мне боль.

– Я была слишком удивлена, чтобы думать. – Пламя занялось на моей второй ладони, и это заставило Рука отодвинуться. Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался, чего никогда не было раньше.

– Я ни разу не видел тебя слишком удивленной, чтобы думать, Генриетта. – Когда-то мне нравилось, как он произносит мое имя. Но не сейчас. Он сделал глубокий дрожащий вдох. – Как удобно – давать обещание одному человеку, а потом думать, как бы его забрать назад.

Это говорило то, что жило в Руке. Это не Рук.

Я смогла разглядеть испуганное лицо Марии. И кивнула ей, чтобы она приготовилась бежать.

– Я не собираюсь выходить замуж за Блэквуда. Никогда.

Тени медленно отступили, как ночной прибой. Воспользовавшись моментом, Мария вскочила и распахнула дверь.

– Хоуэл, бежим! – крикнула она, но Рук зарычал. Если я попытаюсь убежать, он нападет.

– Со мной все будет в порядке, – сказала я Марии. – Уходи.

– Нет, я тебя не оставлю.

– Иди! – Я сфокусировала взгляд на Руке. Пока наконец не услышала, как дверь закрывается.

– Ты обещаешь? – Его отчаяние стало заметным. – Не выходить за него замуж?

– Конечно.

Огонь в моих руках погас, когда он обнял меня. Стало слишком темно, чтобы разглядеть его.

– Тогда давай покончим с этим сумасшествием. Выходи за меня, – прошептал он, целуя меня. – Завтра мы пойдем в церковь.

– Нам ни к чему торопиться, – ответила я, гладя его щеку. Не зли его.

Тьма снова стала сгущаться.

– Я не могу быть в тебе уверенным, пока мы этого не сделаем, – застонал Рук.

– Ты можешь мне доверять.

– Как я могу тебе доверять, когда я знаю, с какой легкостью ты врешь? – Его голос изменился, стал злым. – Поклянись, что никогда не будешь принадлежать ему.

– О чем ты говоришь? Я ему не принадлежу. Я принадлежу самой себе.

– Ты не клянешься… Мне бы следовало знать, что ты продашь себя по самой высокой цене.

Продам себя? Ярость съела мой страх, а шепот вокруг нас стал громче. Я запустила пламя в воздух, чтобы остановить наступление тьмы, а затем обняла Рука. Он приник ко мне, зарылся лицом мне в плечо, снова став собой. Я чувствовала себя так, будто гуляю по уступу отвесной скалы: один неверный шаг отделяет от падения. Я поцеловала его в волосы.

– Ты знаешь, что я жив благодаря тебе? – прошептал