– Я не могу дать тебе того, что ты хочешь, – тихо проговорила я.
– Это не ответ на мой вопрос, – в его голосе была надежда. – Мой план может стать единственной возможностью сохранить нашу дружбу.
– Никто не может заставить нас перестать быть друзьями. – Мне было странно услышать такое.
– Когда ты выйдешь замуж, Рук все еще позволит тебе оставаться в Ордене?
– Руку нет нужды позволять мне что-то делать, – сказала я. Блэквуд задел меня за живое.
– Как жена, ты будешь обязана подчиняться ему.
Я начала злиться:
– А если бы я стала твоей женой? Ты бы запер меня в доме?
– Нет, – стальным голосом произнес Блэквуд. – Мы оба знаем друг друга. – Он пододвинулся ближе: – Ты можешь представить, чтобы я рассказал какой-нибудь другой девушке-колдунье о том, что сделал мой отец?
Нет. Я не могла.
– Уайтчёрч был… – он недоговорил.
Стоп!
– Ты сказал, что просил у Уайтчёрча моей руки. И?
Он презрительно усмехнулся:
– И мне было отказано. «Родословная, – сказал он, – должна оставаться чистой». Даже несмотря на твою власть, ты – дочь колдуна.
– Что ж, это все ставит на свои места, – несмотря на оскорбление я почувствовала облегчение. – Мы не можем ослушаться.
– Не можем? – Его голос был зловещим. Я не могла поверить. Что, Блэквуд предлагает совершить государственную измену?
– У наших детей была бы небывалая сила. Подумай о новом мире, который мы могли бы показать Ордену: возможности безграничны.
Пожалуй, Блэквуд слишком часто говорит о детях.
– Мы не можем заключить брак без разрешения, – сказала я.
– Мы можем делать, что хотим. Мы доказали, что мы сильнее многих, а сильные должны править! – Это было сумасшествие. Я бы навесила на Блэквуда множество ярлыков, но ярлыка «мятежник» среди них не было. – Ты знаешь меня. Ты знаешь мои секреты. А я знаю твои, – продолжал он.
Я вздрогнула. Он знал не все мои секреты, но я не могла рассказать ему о Ре́леме сейчас.
– Мне никогда ни с кем не будет так комфортно, как с тобой. – Он посмотрел мне в глаза. – У нас столько всего, благодаря чему можно построить успешный брак. – Он коснулся кончиками пальцев моей щеки. – Я уважаю тебя, как никто другой. Ты чувствуешь то же?
Возможно, он был самым достойным восхищения человеком из моего окружения.
– Да.
– Я тебе нравлюсь?
– Да. – Я чувствовала себя так, будто тону в трясине. Силе, которая тащила меня вниз, невозможно было сопротивляться.
Он положил руку мне на талию. Отчасти мне было любопытно, что я почувствую, если он прижмет свои губы к моим, но я отошла на шаг, чтобы посмотреть в его необыкновенные глаза, в его прекрасное лицо. Кто угодно назвал бы меня дурой – и был бы прав.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, – сказала я.
– Ключ к моему счастью лежит у тебя в руках. – Он не собирался облегчать мне задачу. – Я думаю, ты что-то чувствуешь, Генриетта, – прошептал он. Будь он не прав, я бы сейчас с отвращением оттолкнула его, но отвращения не было. – Я верю, что со временем ты полюбишь меня так же, как я люблю тебя. Может быть, не будет сладости твоей детской любви, но будет что-то настоящее. Что-то страстное.
Гипнотизируя меня взглядом, Блэквуд собрался меня поцеловать.
– Я не могу. – Я отступила в темный угол, где было проще думать. – Я сказала тебе, я влюблена в Рука.
Блэквуд стоял спиной к камину, и я не видела его взгляда.
– Понимаю. Опуская бедность Рука и то, что он Нечистый, – я знаю, тебя такие вещи не беспокоят, – сможешь ли ты всецело быть с ним собой? – Блэквуд шагнул в мою сторону. – Иногда он пугает тебя. – Он кружил вокруг меня, как хищная птица из коллекции его отца. – Или я ошибаюсь?
Мне было тяжело это признать, но я прошептала:
– Нет, не ошибаешься.
– Ты жадная до знаний, а он никогда особо ничем не интересовался. Тебе хочется задавать вопросы, которые раньше никто не осмеливался задавать. У нас может быть что-то, что останется в поколениях. Не растрачивай себя. Не будь обыкновенной.
Я молчала.
– Я бы сделал практически что угодно, чтобы ты была счастлива, если ты мне позволишь. Я бы стал твоим слугой и клал к твоим ногам то, что ты захочешь. Неужели мое предложение ничего для тебя не значит?
Значит. Но я была нужна Руку.
– Мне жаль, – сказала я. – Я не нарушу данное ему слово.
На лице Блэквуда отразилось отчаяние. Но вскоре оно сменилось холодностью. Он открыл мне свое сердце и теперь запирал его снова.
– Ты предпочла богатому слуге бедного?
Мне захотелось огрызнуться, но, прежде чем я успела это сделать, Блэквуд большими шагами пересек комнату и вышел за дверь.
Что-то зашевелилось в углу. Я разглядела тень, юркнувшую в коридор. У нее были смутные очертания человека.
О нет… Едва сдерживая крик, я распахнула дверь и побежала, мне надо было догнать Блэквуда. Но я была не одна в доме. Вечеринка продолжалась, и я не могла выказать панику. Рук… Рук был тенью, подслушивающей наш с Блэквудом разговор. А что, если…
Еще немного, и я начну расталкивать людей, чтобы пробраться к лестнице, но тут я увидела Элизу с Магнусом. И услышала их голоса.
– Мы сделаем это сейчас? – спросил Магнус.
– Джордж скоро вернется, – прошептала она.
Что они задумали? Магнус глубоко вздохнул, как будто собирался прыгать в воду, поднял свой посох и приглушил свет. Наступила тишина. Все взгляды обратились к этой паре. Элиза улыбнулась, на ее щеках образовались ямочки, и заговорила:
– Спасибо всем, что пришли. Это был потрясающий дебют, я и представить не могла ничего подобного.
Не сказать чтобы я была знакома с правилами этикета, но,
