«Сохраняй спокойствие, Хэсина», – приказала она себе, хватая воздух ртом. Ее не могут признать виновной бездоказательно… а последние улики погибли вместе с Серебряной. Даже хозяйка музыкального дома «Желтый лотос» не могла свидетельствовать против нее, потому что той ночью Хэсина была в капюшоне, а Цайянь – нет. Призвав на суд ее, он бы вовлек в это дело себя. Так что да, все хорошо. Все хорошо. Все будет в порядке.

Все будет в порядке.

Тем не менее она сжалась и подалась назад, в то время как Цайянь подходил к ней ближе и ближе

– Этот пророк – точнее пророчица – умерла несколько месяцев назад, – проговорил он. – Но я думаю, вы найдете мои доказательства достаточными.

Зачем? Но Хэсина уже поняла зачем. Ради мести. Она не послушалась его совета. Она должна была подставить Ся Чжуна, чтобы удар на себя принял он, а не Лилиан.

Но… это же был Цайянь. Брат, который стойко переносил все колкости Санцзиня и никогда на них не отвечал. Брат, который помогал ей справляться с уроками. Внимательный, учтивый, надежный Цайянь, который сейчас вызывал свою первую свидетельницу.

Хэсина наблюдала, чувствуя, как слабеет ее дыхание и замедляется пульс. Ее сердце как будто выловили из груди и оставили на известняковом мостике, который отделял ее от брата.

Свидетельница подошла к краю трибуны. Это была строгая на вид женщина лет сорока, которую Хэсина не узнала.

– Назовите ваше имя, – проговорил Цайянь.

– Мэн Хуа.

– Вы можете начинать.

– Подождите!

Собравшиеся повернули головы.

– Т-тебе нельзя вызывать свидетелей, – заикаясь, произнес Жоу. Все взгляды вперились в него, и Хэсина тоже обернулась в его сторону. – Это работа Совета расследований.

Пусть небеса будут добры к нему.

– Совет расследований одобрил рассмотрение этого дела, – сказал председатель.

– В таком случае, это суд, – заключил Жоу. – А раз это суд, у королевы Хэсины должен быть представитель, как у любого другого человека.

– Я боюсь, вы забываете первый завет «Постулатов», принц Янь Жоу, сын Благородной супруги Фэй. – Теперь все головы повернулись к Ся Чжуну. – Будь это любое другое дело, – продолжил министр, – королева действительно имела бы право на представителя и справедливый суд. Но, как утверждается в параграфе 1.1.2, пророки и их соучастники являются исключением. Но у вас нет повода для беспокойств. Если свидетельства, которые предоставит Цайянь, покажутся суду недостаточными, мы перейдем к обычной процедуре выбора представителей.

Все присутствующие одобрительно зашептались. Министр сказал правду. Хэсина знала об этом еще до того, как решила отправиться на поиски Серебряной. Теперь она могла лишь посмотреть на Жоу и одними губами прошептать: «Спасибо».

В следующее мгновение по залу суда снова разнесся голос Цайяня.

– Начните ваш рассказ, – приказал он женщине. – Как вышло, что вы стали свидетелем событий, произошедших два с половиной месяца назад?

– У нас с мужем свой столярный магазин в восточной части торгового квартала. В тот день все вокруг говорили, что одна из пограничных деревень исчезла, словно облачко дыма. По словам наших покупателей, во всем были виноваты кендийские пророки. Я совершенно не удивилась – эта саранча рождается без души. Все мы видели, что случилось с разведчиком на коронации королевы.

– Правда ли, что в городе начались беспорядки?

– Да. Люди ворвались в квартал красных фонарей, потому что… Ну, это и так очевидно, разве нет? – Женщина презрительно скривила верхнюю губу. – Это место так и кишит саранчой.

– Вы тоже пошли туда? – спросил Цайянь.

– Да.

– Вы видели, что случилось дальше?

– Да. Люди окружили нескольких блудниц. Убили одну из них.

– Была ли она пророчицей?

– Мы подумали, что да.

– Вы видели голубое пламя своими глазами? – настаивал Цайянь.

– Я стояла далеко от…

– Да или нет?

– Да, – произнесла женщина. – Я видела его. Но потом пришла королева и устроила целое представление. Она подожгла все это место, и оно тоже загорелось голубым из-за пролитого вина. Это поселило в нас сомнения, но я уверена в том, что видела. Тело блудницы охватило голубое пламя – ярче любого другого, которое когда-либо оказывалось у меня перед глазами.

– Вы помните, как отреагировала королева, когда увидела тело?

– Да. Она была явно расстроена. Еще ее стошнило. Тогда я не придала этому значения, но… – Она осеклась.

– Продолжайте, – сказал Цайянь.

– Как бы правильно выразиться? – Женщина вздрогнула. – Глядя на нее, можно было подумать, что она оплакивает смерть этой девки.

Зал суда наполнился перешептываниями.

Все это было каким-то ужасным стечением обстоятельств. Хэсина уцепилась за эту мысль, хотя та противоречила всему, что она знала о Цайяне. Он всегда добивался успеха, за что бы ни взялся. Хэсину уже ничто не могло спасти. Она должна была быть к этому готова.

Но она оказалась не готова.

Цайянь, не переводя дыхания, вызвал следующую свидетельницу.

Когда Хэсина увидела этот кремово-серый рюцюнь с нежно-голубыми манжетами, ей показалось, что ее ударили ногой в живот. У нее на глазах выступили обжигающие, постыдные слезы. Она как будто вернулась в детство и плакала из-за очередной обиды, которую ей нанесла мать. Только в этот раз некому было вытереть ей глаза.

– Назовите свое имя и род занятий, – произнес Цайянь.

– Мин-эр. Я поступила на придворную службу шестнадцать лет назад и последние пятнадцать лет являюсь придворной дамой королевы.

– Расскажите нам о том, что вы нашли в комнатах королевы.

– На прошлой неделе я начищала полы и увидела незакрепленную половицу. Под ней был тайник, в котором лежали наброски писем, сделанные рукой королевы. Сначала я не собиралась их читать. Я просто взяла их в руки, чтобы стереть масло, которое пролилось на бумагу. Но потом мне в глаза бросилось одно слово.

– Какое слово?

– Дар.

Хэсина смотрела на Мин-эр невидящим взглядом.

Почему?

– Кому они были адресованы? – спросил Цайянь.

– Кому-то по имени Серебряный Ирис.

Почему я должна потерять и тебя тоже?

– Да, – подтвердила первая свидетельница. – Так ее и звали!

– Это ложь. – Хэсина снова обрела способность говорить. Она развернулась к Цайяню. – Ты подложил мне эти письма.

Он не обратил на ее слова внимания.

– Сопоставьте почерк.

Двое пажей вышли вперед и положили на пол рядом с письмами несколько недавних указов Хэсины.

Цайянь вызывал на трибуну главу придворных писарей.

– На ваш взгляд, эти письма – подделка?

Мужчина склонился над листками бумаги, переводя взгляд от писем к указам и обратно.

– Нет, это не подделка. Видите? – Писарь взял письмо в одну руку и указ в другую. – Умелый мастер может полностью воссоздать почерк другого человека, но даже ему не удастся передать крохотные несовершенства. Если приглядеться, можно заметить, что королева не доводит кончики штрихов в слогах «ши», «шу» и «шао». У нее дергается рука, а в результате и кончик пера. Эту особенность можно наблюдать и в указе, и в письме.

Цайянь попросил, чтобы письма и указы пустили по рядам. Когда пажи разошлись по залу, Хэсина подняла одно из писем и пробежалась по нему взглядом.

Каждый штрих был