– Простите, – не дыша, выдавила я.

Если бы Себастьяно меня не поддержал, я бы тут же снова грохнулась, настолько его близость вывела меня из равновесия. У меня сдавило горло, и я заметила, как к глазам подступили слезы, до того я по нему соскучилась.

– Это Анна, моя очаровательная компаньонка, – прозвучал голос Мари.

– Так вот это кто, – протяжно ответил Себастьяно, отпуская меня. В лице у него ничего не изменилось, но прищур не давал усомниться в том, что все здесь казалось ему подозрительным.

– Честное слово, это моя оплошность! – сбивчиво затараторила я. – По счастью, он красный. Ну, то есть камзол. И вино тоже. Мы можем все быстро… э-э-э, промокнуть. Чтобы у вас все полностью не загадилось… э-э-э, не впиталось. Пойдемте, я вам помогу, – спотыкаясь, я пошла вперед, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что он идет следом. Казалось, ему все же стоило труда оторваться от Мари.

– Я скоро вернусь, и мы продолжим наш разговор, – пообещал он ей, достав платок и прижав его к расплывающемуся на груди пятну.

Мари, кивнув, улыбнулась ему, и на лице Себастьяно появилось торжествующее выражение, за что я возненавидела его всей душой. По крайней мере в эту секунду. А в следующую, поборовшись с собой, простила, ведь он ни в чем не был виноват.

Я повела его вниз, в хозяйственные помещения, где слуга занялся пропитанным вином камзолом, в то время как Себастьяно со скрещенными на груди руками стоял, прислонившись спиной к стене бельевой. Белая, отделанная кружевами рубашка подчеркивала здоровый загар на его лице. В последние недели он много времени проводил на свежем воздухе. Кроме того, бросалось в глаза, что он усиленно тренировался обращаться с оружием. Мускулистым он был и прежде, но даже пышные рукава рубашки не могли скрыть, насколько вырос объем мышц.

А вдруг… вдруг он назначал свидания женщинам? Может, даже той козе из «Золотого петуха»? По крайней мере, ему даже преодолевать себя не пришлось, чтобы отправиться по велению Ришелье на вечер к Мари. Я изо всех сил сжала зубы, чтобы подавить гнев. В борьбе с приступами ревности я не продвинулась ни на шаг.

Он наблюдал за мной с непроницаемым лицом.

– Странное совпадение, что в городе, где живут сотни тысяч человек, тебя я встречаю третий раз за два дня. И каждый раз с тобой случается какая-нибудь неловкость. Или ты что-нибудь роняешь, или сама падаешь.

– Или и то и другое, – вырвалось у меня.

Короткий смешок вздернул уголки его губ.

– Или и то и другое, – подтвердил он. – И все же это странное совпадение.

– Совпадения случаются гораздо чаще, чем мы предполагаем, – заявила я. – Я прочитала как-то об одном научном исследовании, где выяснилось, что пять процентов встреч между знакомыми друг с другом людьми происходят случайно.

Я придумала это на ходу, но звучало разумно и убедительно. Научные исследования и статистика великолепно подходят для того, чтобы развеивать сомнения.

– И где же ты читала об этом исследовании? – осведомился Себастьяно.

– Э-э-э… понятия не имею, уже забыла. Я много чего читаю.

– Читаешь, значит, – он наморщил лоб. – Для столь юной особы это в высшей степени необычно.

– У меня отец – профессор, в нашем доме всегда много читали, – сказала я в полном соответствии с действительностью. И добавила, пока он не спросил сам: – Я родом из Франкфурта.

– Знаю.

Я с удивлением уставилась на него.

– Откуда?

– Мне Жак рассказал. После того, как вчера у маркизы побеседовал с тобой. Я тебя вообще не заметил, но это ничего не меняет – ты там была. Строго говоря, за два последних дня ты не три, а четыре раза попадалась на моем пути.

– О, и правда. Вот уж действительно… э-э-э… совпадение. Но я ведь уже сказала, что случайности непредсказуемы. Ну, возьми, к примеру, игру в кости, – я решила обращаться к нему на «ты», ведь, в конце концов, он тоже так делал. – Представь, что ты бросаешь пять костей одновременно. И хотя у каждой кости шесть граней, все-таки случается, что все они показывают одно и то же число. Это наверняка не менее вероятно, чем встретить одного и того же человека четыре раза за два дня.

Себастьяно поднял брови.

– Похоже, у тебя сложилось обоснованное мнение о случайностях и вероятностях.

– Да, это в моем духе, – не особо уверенно подтвердила я.

Уголки губ у него опять дрогнули, на этот раз более явно. Впечатление меня не обманывало: кажется, он находил меня занятной. Пока я размышляла, хорошо это для начала или плохо, он приподнял пальцем мой подбородок.

– Тебе уже когда-нибудь говорили, что ты довольно дерзка?

– Думаю, достаточно часто, – я улыбнулась ему дрожащими губами, ведь его прикосновение прожгло меня насквозь, и тут произошло чудо – он улыбнулся в ответ. В ту же секунду мой пульс скакнул по меньшей мере до ста восьмидесяти.

И продолжил ускорение, когда Себастьяно взял мои руки в свои.

– Как поживают твои ссадины?

– Они совсем уже не болят, – с трудом выдавила я.

– Анна, – тихо сказал он. Когда он произносил мое имя, я таяла, как шоколад. По ощущениям, частота пульса достигла двухсот ударов в минуту. – И что же мне с тобой делать? – задумчиво продолжал он.

Поцелуй меня, идиот ты этакий! Но вслух я этого не произнесла, хотя романтические чувства переполняли меня до краев. Он плохо подумает обо мне, если я буду так легко доступна. Вариант броситься ему на шею исключался однозначно. Ведь он еще вчера на рынке дал понять, как к этому относится. Нет, здесь нужно действовать гораздо тоньше.

– Может, мы могли бы вместе чем-нибудь заняться, – предложила я.

Он выпустил мои руки.

– И что бы это, по-твоему, могло быть?

– Мы могли бы пойти в театр, – я мысленно похвалила себя за эту гениальную идею. – Одна моя хорошая приятельница, по счастливой случайности, актриса, выступает в театре «Отель де Бургонь». Мы можем завтра же вместе пойти на представление, если хочешь.

– Почему бы нет. Я зайду за тобой.

Свидание! Он хочет встретиться со мной. Я сделала это! Ликуя, я смотрела на него с сияющей улыбкой. Он ответил на мою улыбку, что пробудило во мне чудесное чувство. Но, к сожалению, это длилось недолго, так как в следующую секунду слуга принес камзол.

– Я вывел пятно щеткой с большим количеством соли, месье. Его больше не видно.

Надев камзол, Себастьяно вежливо поблагодарил слугу, и тот покраснел от радости. Проявлять признательность по отношению к прислуге в эту эпоху не считалось чем-то само собой разумеющимся. И тут явно не обошлось без подсознания – хорошее воспитание пережило смену времени и даже потерю памяти. Должно быть, то же самое подействует и в любви. Себастьяно скоро вспомнит меня,