День второй

Из сна меня вырвал странный скрежет. Звук был такой, словно кто-то говорил сквозь кучу гравия. Со слипающимися глазами я попыталась сориентироваться. Все еще в семнадцатом веке. Сесиль, скорее раздетая, чем одетая в своей прозрачной рубашке, сидела перед своим гримировальным зеркалом и произносила какой-то монолог, звучавший с прищелкиванием и пришепетыванием. Увидев, что я проснулась, она обернулась ко мне. Щеки ее поразительно раздулись, как у морской свинки, только что затолкавшей в себя громадную порцию корма.

– Фпокойно мовеф фпать далфе. Ты яфно еффо не отдофнула.

– Что случилось? Ты как-то странно разговариваешь.

– Я фыпылнау вефефые упвафнения, – она выплюнула на ладонь несколько стеклянных шариков, после чего заговорила яснее. – Нет ничего лучше, чтобы добиться отточенной дикции и идеальной модуляции.

– Который час?

– Еще рано, – Сесиль засунула шарики обратно. – Фамое бовфее одиннадфать.

Уже одиннадцать! Господи, а у меня еще никакого плана! Я лихорадочно вскочила со своей низкой кровати и с легким туманом в голове поплелась с кадушкой за водой к колодцу, после того как Сесиль, пощелкивая и потрескивая, объяснила, как его найти. Притащив воду в квартиру, я умылась и причесалась, при помощи чистой тряпки и щепотки толченого мела почистила зубы, а затем как следует пощипала себя за щеки, чтобы не выглядеть с недосыпа бледной, как зомби.

Сесиль, вытащив наконец шарики изо рта, достала откуда-то свежий хлеб, и мы по-дружески поделили его на завтрак. Есть вообще-то не хотелось, но я впихнула в себя свою долю, ведь, когда голод появится, у меня не будет возможности просто пойти к холодильнику. В прошлом нужно было брать все, что шло в руки, прежде всего – пропитание. Этот болезненный урок я получила в первом же путешествии во времени.

– Что ты сегодня собираешься делать? – осведомилась Сесиль.

– Я хочу найти себе новое место работы, – внезапно в голове у меня сложился нужный план. – И, может быть, ты мне поможешь.

– Конечно, если это в моих силах. – Закончив завтракать, она втискивала свои роскошные округлости в узкий корсет. Помогая ей зашнуровать его на спине, я объяснила, что собираюсь предпринять.

– Я хочу устроиться в дом одной герцогини. Она живет во дворце на Плас Рояль, и зовут ее…

– Постой не говори, – подняла руку Сесиль. – Это герцогиня де Шеврез.

– А ты, что, с ней знакома?

– Ну да. Мари де Шеврез считается лучшей подругой королевы. И она увлекается искусством! Время от времени она посещает представления нашего театра. Ее званые вечера пользуются большой популярностью, о ее красоте ходят легенды. Все мужчины лежат у ее ног.

При этих словах во мне проснулась ревность, оскалившись в жуткой ухмылке. Я непроизвольно с такой силой дернула шнурки корсета, что Сесиль застонала.

– А почему тебе хочется работать в доме герцогини? – спросила она, с удовлетворением рассматривая свой выпирающий бюст, который шнуровка приподняла, подобно бюстгальтеру с эффектом Push-Up.

– Мне нужно там кое-кого встретить, – спонтанно я решила говорить ей правду, насколько это возможно. – Одного мушкетера по имени Себастьяно. Он нравится мне, и я хочу снова увидеться с ним. – Щеки у меня горели от смущения.

– О-ла-ла! – Сесиль восторженно захлопала в ладоши. – Моя маленькая квартирантка влюбилась! – Она задумчиво наморщила лоб: – А почему ты хочешь увидеться с ним именно там?

– Потому что… – Я поколебалась, но и тут правда звучала лучше всего. – Я узнала, что сегодня он должен приударить за ней. И я хотела этому как-нибудь помешать. Поэтому все так срочно.

– Должен приударить? На спор с друзьями, что ли?

– Э-э-э… да.

– О! – Сесиль с негодованием покачала головой. – Эти ветреные молодые бездельники! Я тебя уже предостерегала. Мушкетеры – самые опасные соблазнители. Для них любовь – всего лишь веселый досуг. – Она посмотрела на меня сочувственно. – И ты всерьез считаешь, что сможешь потеснить герцогиню в борьбе за его благосклонность? Тебе стоит знать, что она не только молода и сказочно хороша собой, но еще и очень богата.

Ревность, оскалив зубы, показала мне вытянутый средний палец.

– Кто не рискует, тот не выигрывает, – храбро сказала я.

– Очень правильный взгляд на вещи! – Глаза Сесиль блестели, мой план явно захватил ее, и она пообещала мне сделать все, что в ее силах, чтобы ввести меня в дом герцогини. – Какая волнующая идея! Ты не будешь возражать, если я использую ее в сюжете моей новой пьесы?

– Я думала, она о драматурге, вынужденном заботиться о ребенке.

– В хорошей пьесе всегда должно быть несколько сюжетных линий.

– По мне так пользуйся на здоровье.

Сесиль, обмакнув перо в чернила, уже приступила к записям. Спустя какое-то время я робко спросила, что она собирается предпринять по поводу моей новой работы, а главное – когда, на что она лишь с отсутствующим видом отмахнулась: «Еще минуточку».

Я принялась грызть ногти. Примерно через час она вынырнула из творческого дурмана, очень довольная собой и своим первым наброском. И мы вместе отправились в путь.

Плас Рояль выглядела еще совсем новой – огромная площадь, окруженная зданиями, больше похожими на дворцы. Элегантные постройки прятались за тенистыми аркадами. Беспримесная роскошь всего ансамбля сражала наповал. Робко оглядываясь, я следовала за Сесиль, которая целеустремленно шагала к воротам, богато украшенным резьбой. Я нервно сглотнула комок в горле, когда она велела мне дожидаться ее, а сама постучала в ворота дверным молоточком. Ей открыл слуга в ливрее. Как только он увидел