– Мы могли бы подружиться, если бы ты хотя бы иногда позволял своему сердцу…

– Давай только без сердца.

– А что с ним не так? – Хуракан вскинул брови. – Оно вроде на месте.

– Зачем о нем разговаривать? Пусть и дальше разносит кровь по венам, а большего я от него и не требую. Лучше расскажи мне, зачем вы пробрались в станхенгский архив.

Старик прищурился и протянул:

– И все-то ты знаешь.

– Элиас видел вас – тебя, Томми и маленькую девчонку.

– Мы читали.

– И опять-таки, – Ксеон остановил Хуракана, положив ладонь на его плечо, – за спиной Аргона. Хочешь, чтобы нас поджарили, как Эстофа?

– За чтение книг никого еще не поджаривали, мальчик мой.

– Некоторых в нашем мире поджаривают за то, что они на свет появились. Нельзя так просто нарушать правила, Хуракан. Мы не дома, мы должны вести себя тихо.

– Вихрь не может быть тихим! – проворчал старик, а затем усмехнулся. – Если будешь и дальше таким болваном, я не расскажу тебе, о чем вычитал в переписке визирей Станхенга и Хорго. Так что умерь пыл и раскрой уши, тебе понравится, что я скажу.

Ксеон устало вздохнул, сложив руки перед собой, а старик приблизился к нему и в его серых глазах появились яркие искры, как будто он окончательно потерял рассудок. Хуракан заговорщически прошептал:

– У Лаохесана Опаленного был внебрачный сын.

Ксеон удивленно опустил руки.

– Что?

– Да-да, мой мальчик. Все гораздо интереснее, чем я мог предположить!

– Но… вряд ли потомки Лаохесана дожили до наших дней, – разумно заметил Ксеон и кивнул сам себе, сбитый с толку. – Да ведь один шанс на миллион, что по Калахару ходит настоящий огненный сан! Их всех истребили.

– И ты думаешь, что Огненный всадник не позаботился о своем наследнике?

– Лаохесан – тиран и убийца. Конечно, я так думаю.

– Даже у тиранов и убийц есть семьи, болван. Они тоже любят и тоже страдают. Тебе ведь не нужно объяснять, что не все, что кажется нам страшным, внушает ужас другим?

– С чего ты вообще взял, что этот наследник – сын? – Ксеон в растерянности покачал головой. – Там было написано имя?

– Вообще-то нет.

Хуракан хитро улыбнулся, а Ксеон ощутил себя самым настоящим олухом, который вновь повелся на сказки безумного старика.

– То есть имени там не было?

– Не было.

– И про то, что он выжил, тоже ничего не написано?

– Не написано.

– Тогда у меня такой вопрос. – Юноша хлопнул в ладони и уставился на старика рассерженным взглядом. – Эта запись вообще существует или ты ее выдумал?

– Духи с тобой, болван. Зачем мне такое выдумывать? Как только происходит нечто, не поддающееся объяснению, люди начинают обвинять других в том, что у них не все дома, хотя «другие» просто научились шевелить извилинами.

– То есть ты сделал вывод.

– Да, я сделал вывод.

– И каким образом?

– Твой вопрос про имя и есть ответ, Ксеон, – туманно ответил Хуракан.

Ксеон так на него посмотрел, что старик должен был сгореть заживо, но не сгорел.

– Знаешь, я помню Иохисана – отца Лаохесана и правителя Халассана. Мне было тогда сорок два, и почему-то пил я гораздо меньше, чем сейчас, хотя с моим здоровьем…

– Хуракан!

– Да-да, извини. Так вот, он был жестоким и алчным человеком. Поговаривали, что его трон был сделан из чистейшего золота! Понимаешь, мой друг, будь его воля, он бы не передавал бразды правления Лаохесану. Он бы правил Халассаном долгие годы.

– Если бы его не убили.

– Вот именно. Лишь смерть отучила его от корыстолюбия и ненасытности.

– Но как это относится к главному вопросу?

– Ты опять не хочешь думать, – разозлился Хуракан и сердито взъерошил волосы Ксеона, – включай уже голову. Если человек плохо реагирует на правду, что обычно происходит?

– От него эту правду… скрывают?

– Представь, что у Лаохесана появилась девочка. Какой прок скрывать ее имя, когда огненные саны никогда не наследовали трон по женской линии? Мы бы знали его, Ксеон. Мы бы знали имя. Но оно осталось в секрете, а значит…

– Его пытались утаить, – понимающе кивнул Ксеон.

– Значит, родился мальчик.

Старик взмахнул руками, как будто ничего необычного в его словах не было, а Ксеон в растерянности отвернулся. Мысли завертелись, словно сумасшедшие. Юноша вспомнил о предсказании Змеиных жриц и текстах масонских книг, и внутри вдруг все сжалось.

– Он жив.

Хуракан вопросительно взглянул на него.

– Кто?

– Наследник.

– Слишком смелое заявление. Мне бы прочитать еще пару книг, пару записей…

– Потерянный наследник жив. Сын, которого считали мертвым, ходит по Калахару, и именно он занесет клинок над Лаохесаном, чтобы вновь объединить земли. – Голос Ксеона прервался. Они с Хураканом посмотрели друг на друга, и юноша неожиданно осознал, что его веснушчатый друг оказался прав. Предания сбываются, а легенды становятся явью. – Это пророчество мы услышали в Рифтовых Болотах от черных ведьм.

– Думаешь, потерянный наследник – потомок Лаохесана?

– Возможно.

– Но это значит, что стихия огня не погибла. – Старик зачарованно округлил глаза. – Последний из огненных санов где-то рядом! Мы должны отыскать его! Ты и Аргон… вы срочно отправляетесь в путь.

– Аргон еще даже из Фера не вернулся. Остынь, Хуракан. Мы можем ошибаться.

– Ты сам пришел к этому выводу.

– И уже жалею об этом.

Ксеон был уверен, что Аргону данная история тоже не придется по вкусу. Судьба всего Калахара вновь находилась в руках огненного сана, но разве не огонь в прошлый раз едва не погубил страну? Разве не огня они опасались?

От размышлений юношу отвлек знакомый голос. Он поднял голову и увидел Эльбу в сопровождении Милены де Труа и нескольких стражей. Они спускались по каменным ступеням. От палящих лучей головы женщин прикрывали белые шелковые платки. Легкое желтое платье Эльбы раздували капризные порывы горячего ветра, и девушка придерживала его руками.

– Тебе пора, – проворчал старик, – иди уже, а я вновь отправлюсь в библиотеку. Не сомневаюсь, что там мне составит компанию один умнейший человек.

– И кто же?

– Рия Полуночная. Славная девочка.

– Довольно неразговорчивая.

– Довольно испуганная. Каждый по-своему переживает потери.

Ксеон согласно кивнул, надеясь, что на этом их разговор закончится, и уверенным шагом направился к подножию лестницы, чтобы поспеть за Эльбой и ее свитой. Он робко кашлянул и вытер вспотевшие ладони об одежду, едва нимфа оказалась перед ним. Эльба в удивлении вскинула брови, а Милена де Труа нахмурилась.

– Вы нас поджидали? – холодным голосом поинтересовалась она. Ее золотистые кудри волнами ниспадали по плечам и спине, кроваво-красное платье пылало огнем.

– Проходил мимо, – тактично ответил юноша.

– Мы собирались в город, – вмешалась Эльба. – Я так и не побывала на улицах Станхенга, не увидела, чем живет народ.

– Он живет, – уверила ее Милена. – И это главное.

– Если вы не против, я буду вас сопровождать. Сейчас небезопасно покидать замок.

– Почему вы так считаете?

– Король в отъезде, миледи.

– Станхенг всегда был мирным городом, Ксеон из Дамнума. Нам ничто не грозит.

– И все же я хотел бы лично в этом убедиться.

Ксеон пристально посмотрел в блекло-зеленые глаза Милена де Труа, и она кротко кивнула. Пожалуй,