– Арни, мне так нужна твоя помощь! – Она не успела еще договорить, как чьи-то сильные руки подхватили ее. Вытерла слезы и счастливо уставилась на тонкий профиль белокурого юноши. – Арни?! – в порыве благодарности обхватила его шею и прижалась к нему мокрой щекой. – Ты услышал! Ты пришел!
– Да уж, не услышишь тут! – Покопался в одном, затем в другом кармане и выудил на свет тончайший носовой платок. С сомнением посмотрел на чумазое лицо Джим, на белоснежную ткань в своих руках и все же протянул ей. – На вот, приведи себя в порядок. И давай уже поведай, что на этот раз у тебя стряслось? – бережно прижал Джим к груди и быстрым шагом направился по лабиринтам темных коридоров, уверенно ориентируясь в темноте. Возле холла остановился. – Куда дальше? – Джим махнула головой направо. Он тут же свернул в нужный коридор, ни на мгновение не замедляя своего шага и даже не сбившись с дыхания. – Рассказывай!
Она отняла платок от лица, внимательно посмотрела в сосредоточенное лицо друга и тихо проговорила:
– Это все Виттор, это с ним беда. Он просил не говорить брату. Сказал, что брат непременно прибьет его или еще хуже – отправит домой к отцу, к магам клана. Он просил вообще никому ничего не говорить и отказался, чтобы я помогла ему дойти до целительниц. Говорил, что все обойдется, потому что нет ничего страшного при такой быстрой регенерации клеток, а это – всего лишь пустячная рана, а любые повреждения всегда быстро заживают. Но что-то пошло не так, прошло так много времени, а рана все не затягивалась и кровь… много крови… А потом он и вовсе потерял сознание. Потом открыл глаза и стал бредить, говорил что-то вроде «прекрасно слышать зов и бежать со всеми вместе в стае…». Там столько крови, Арни. Столько крови! – Слезы с новой силой потоком хлынули по ее щекам. – А ведь сначала все было хорошо… Это потом он как обезумел, поводил носом, нашел меня, увидел. В его глазах не было ни капельки разума. Он бросался, выл, драл когтями дерево, на которое я как-то успела взобраться. Я попробовала подняться выше, но упала… а он… а потом… он прыгнул на эти штыри, окруженные кустарником. Он заставил себя прыгнуть на эти штыри! Я видела, он сделал это сознательно!
По путаному объяснению сквозь периодические всхлипывания Арникус смог понять, что у друга Джим было первое и не очень удачное превращение. Зверь вышел из повиновения и чуть не разодрал девчонку, а парень (молодец, что тут скажешь!) в последний момент смог остановить беду, сознательно распоров собственное тело о кованые штыри забора. «Стоп!» Он как вкопанный застыл на месте. «Кованые штыри на заборе есть только в одном месте».
– Джим, где сейчас твой друг? – очень серьезно спросил Арникус, заглядывая ей в глаза.
Девочка дернулась, внимательно посмотрела на него и вдруг вспомнила, поняла. Вывернулась ужом из его руки и бегом помчалась в дальний сад.
– Я сейчас. Я притащу его сюда. Ты только подожди меня здесь. – Далеко убежать она не успела и снова оказалась на руках юноши. – Что ты делаешь? Тебе ведь нельзя! Арни, пусти!
– Прорвемся, малыш. Мы ведь ненадолго? – Он как-то по-особенному посмотрел на нее. – Тем более столько лет уже прошло, обо мне уже наверняка и забыли!
Они остановились возле небольшой хвойной рощицы. Парень еще находился в сознании, но явно не горел желанием принимать помощь от кого-либо. Казалось, что он полностью дезориентирован и никого не узнает. Джим присела рядом и потянулась к нему, но парень зарычал и дернулся от нее в другую сторону. «Да он почти на грани! Совсем не соображает от боли». Когда Арникус наклонился над ним, чтобы рассмотреть повреждения, тот посмотрел на него безумным горящим взором и впал в беспамятство.
– Плохо дело, регенерация идет полным ходом. Вот только беда – что-то попало внутрь. – Арникус многозначительно посмотрел на живот мальчишки, потом бросил взгляд в сторону забора. За ним живой изгородью рос низкорослый кустарник. – Надо вскрывать.
– То есть как, вскрывать? – В голосе Джим звучал ужас.
Арникус наклонился и что-то плеснул в рот молодому оборотню. Тот резко дернулся и забился в конвульсиях. На этот раз Джим даже не пыталась удержать друга, это делал сам Арни. Девочка поднялась на ноги, заломила в отчаянии руки, зажмурила глаза. Дальнейшее происходило как в кошмарном сне – страшно, быстро и непонятно. На изящных руках Арни вдруг отросли острые когти. Он молниеносно полоснул ими по краям медленно затягивающейся раны. Довольно проурчал, когда обнаружил причину боли и воспаления. Что-то вытащил, снова плеснул жидкостью из пузырька, но уже на края пореза, и наклонился вперед, тихо шепча на ухо бессознательного юноши простейший заговор на исцеление. Лицо больного моментально расслабилось. Джим теперь уже не старалась закрывать глаза, робко подошла ближе и присела рядом с ними. Посмотрела на Арни, посмотрела на Виттора и, волнуясь, спросила:
– Арни, он что, умирает?
– Нет, – ответил Арникус, удивляясь такому ее предположению, – теперь уже не умирает.
При звуках его голоса Виттор вдруг открыл глаза: быстрый взгляд в сторону Джим, затем на Арни. Дернулся в сторону от его рук и нахмурился. Не глядя на Джим, тихо проговорил:
– Кроме него, конечно, ты больше никого не смог найти?
Джим бросилась ему на шею, крепко обнимая и заливая слезами остатки разорванной грязной рубашки. «И когда он только успел ее нацепить?»
– Да тише ты, – он с усилием отцепил ее руки от своей шеи и отодвинулся на расстояние недосягаемости, – больно же! – Подозрительно покосился в сторону Арни и обратился уже к нему: – Надеюсь, ты меня своей кровью не поил?! – Он демонстративно выкатил глаза, ужасаясь своему предположению.
– Вот еще, буду я на всяких там оборотней свою кровь тратить, – обиженно проворчал тот в ответ, поднимаясь на ноги и брезгливо отряхиваясь от травинок и соринок, намертво прилипших к брюкам. Демонстративно расправил манжеты и хитро покосился в сторону молодого оборотня.
– Тогда почему у меня горят внутренности? – Витттор попытался приподняться с земли, озабоченно прислушиваясь к своим ощущениям, и вдруг пошатнулся.
– И будут гореть, а потом еще и откат нешуточный такой накроет. – Арни выпрямился и сочувственно посмотрел на юношу, протягивая ему руку, чтобы тот
